Опасный виконт

Это зеркало в полный рост тоже было новым приобретением, и доставили его в тот же день, когда в доме появился слуга. Кроме пальто из тонкой темно-серой шерсти, на нем были светло-серый шелковый жилет, отливающий серебром, и брюки, заправленные в высокие, до колен черные сапоги. Новая обувь, на его взгляд, была особенно хороша. Запах тонкой кожи напоминал ему о дорогих переплетах его книг. Ему также нравилось, как касается кожи батистовая сорочка. Единственное неудобство доставлял жесткий, как картон галстук, который Симкинс обернул вокруг шеи и завязал изящным узлом, следуя указаниям Тарквина. Себастьян подумал, что через несколько часов все предметы одежды немного обомнутся и не будут доставлять неудобств.

— Ты должен менять сорочку несколько раз в день, — сказал Тарквин, словно прочитав мысли Себастьяна.

Боже, сколько же сил будет уходить на эти одевания и переодевания!

Себастьян взглянул на лучшего друга, который сидел, небрежно закинув ногу на ногу. Внимание Тарквина к своей внешности всегда вызывало у Себастьяна легкую насмешку. Он знал, что Тарквин удовлетворил свое тщеславие, когда свет признал, что лучше его не одевается ни один лондонский франт. И был даже в чем-то рад успеху друга. Сейчас он испытывал своего рода уважение, узнав, скольких усилий стоил Тарквину его триумф. Себастьян вновь повернулся к зеркалу и совершил открытие.

— Я выгляжу много хуже тебя, — сказал он.

Тарквин рассмеялся:

— То, что ты, мой дорогой друг, установил эту истину, дает мне надежду, что однажды ты попадешь в круг отлично одевающихся людей. А сейчас и так вполне сойдет.

— Неужели неплохо?

— Немного найдется дам, которые разбираются в портняжном искусстве не хуже мужчин. Женщины больше обращают внимание на пустяки: красивые скулы, очаровательную улыбку, остроумие.

Себастьян снял очки и приблизил лицо к зеркалу. Потыкал пальцами щеки, растянул губы в наводящую ужас улыбку.

— Ничего из названного тобой у меня нет.

— Ты себя недооцениваешь: Я уверен, что без очков ты выглядел бы вполне симпатично. Женщины любят смотреть мужчинам в глаза, чтобы убедиться в их искренности.

— А хотим ли мы, чтобы знали о наших чувствах? — спросил Себастьян.

Уж он-то точно этого не хотел.

— Все им знать не обязательно. С другой стороны, выражение «Глаза — зеркало души», по моему мнению, обычная выдумка. Но если эта мысль доставляет дамам удовольствие — то кто я такой, чтобы с ними спорить?

— Без очков я вижу перед собой всего на несколько футов.

— Мы достанем тебе монокль. Лорнетами пользуются только вдовы и старухи.

Себастьян понял, что есть граница, которую он не может пересечь.

— Нет, — сказал он. — С моноклем я буду выглядеть манерным идиотом. И уж совсем никуда не годится отправиться на званый вечер и ничего там не увидеть.

— Как хочешь, — ответил Тарквин, пожав плечами. — Я отведу тебя к маленькому, но очень искусному человеку в Сохо. Он может сделать все. Посмотрим, возможно, он сумеет изготовить тебе более элегантные оправы. Твоя похожа на ту, что носила моя старая нянька.

— Я могу снимать очки, если женщина подойдет ближе. Так я смогу видеть ее, а она сможет посмотреть мне в глаза и познать природу моей души.

— Ты идеалист, мой мальчик? Попробуй найти женщину, которая сможет сопротивляться ухаживаниям настойчивого поклонника.

Себастьян отступил от зеркала и снова оглядел свою фигуру. Он увидел на рукаве маленькую морщинку и разгладил ее. Потом попытался изобразить на лице добродушную, слегка высокомерную улыбку, какой часто улыбался кузен Блейкни. Для Дианы Фэншоу, как для всех женщин, больше значит внешность мужчины, чем его истинная ценность. Если она этого хочет, то он станет таким франтоватым дураком, без единой толковой мысли в голове. И однажды в ней проснется желание к нему, как в нем однажды проснулась к ней страсть. Но он отвергнет ее и объяснит, что означают слова «унижение» и «предательство».

Глава 8

— О Боже! — негромко произнес Себастьян, обращаясь к Тарквину, когда им удалось выскользнуть из-под жадного взгляда зеленых глаз их хозяйки, герцогини Летбридж. — Я чувствую, как будто меня раздели до нижнего белья.

— Это чувство знакомо здесь многим, — ответил Тарквин. — Скажу больше. Герцогиня, как и ты, — коллекционер. Но она предпочитает добавлять в свою коллекцию молодых мужчин.

— А ты попал в ее коллекцию?

— Я стараюсь держаться подальше от шкафа, где герцогиня держит свои диковинки. И вообще предпочитаю более престижную среду.

Себастьян глянул через плечо в полуиспуге, что попадет в круг интересов этой вызывающей тревогу знатной дамы.

— Пожалуй, мне стоит начать с кого-нибудь, кто не будет столь требователен, — сказал он.

— Мудрое решение. И не забудь: если возникнут затруднения, придумай что-нибудь веселое, когда будешь говорить о погоде.

Десять минут спустя, оставленный на милость двух вдовушек, желавших узнать все связи Себастьяна, включая его мать, он вспомнил о предупреждении Тарквина.

— Я недавно читал, — выпалил он, — что гроза в Санбури сопровождалась таким градом, что птица на женской шляпке была убита насмерть.