Опасный винтаж

Изредка он вспоминал ту странную историю, произошедшую полгода назад, в начале осени, с Линой Трофимовой, его бывшей одноклассницей. Она не узнала его тогда. Что ж, он не в претензии. Однако что за дела ее связывали с подонком Додиком? Странно. А то, что Додик нес ей пойло, которое потом по жадности вылакал Женька, это что-то значит? Случайно? Или все же Додик имел цель ее травануть? С тех пор падла куда-то исчез, но, сказать по правде, Женька тоже теперь не маялся от безделья. Теперь у него работа. Ему некогда.

Евгений потихоньку вырулил с главной улицы в узкий местный проезд и тихонечко поехал между домами. А то выскочит еще шкет какой на велике, так хоть затормозить успеешь.

Припарковал машину у бордюра, велел Семенычу ждать, мол, он ненадолго, и уверенными шагами двинулся к подъезду. У него по этому адресу громоздкий заказ: карнизы повесить, еще жалюзи на балкон, но Женька управится быстро.

Дверь открыли, Женя поздоровался, вошел, поставил саквояж на пол рядом с галошницей, на которой располагалась одна только дамская сумочка. Свободное место рядом с сумочкой оставалось, но Женька знал, что народ везде разный, подобный жест кое-кто может расценить как бесцеремонный. Женьке нравилось вести себя безупречно. Безупречно и высокомерно. Ничего особенного, небольшая компенсация за почетное звание гегемона.

Но сегодня все пошло наперекосяк. Евгений напялил бахилы в полутемной прихожей и, пройдя мимо ванной и туалета, вошел в жилую комнату. И посмотрел на хозяйку. Это была Рита.

Это была та самая Рита.

Рита Кулебякина-Радова стояла посреди комнаты и, обращаясь к Женьке, но глядя мимо него, обстоятельно объясняла, что он тут у нее должен сделать.

– Я не хочу у вас под ногами путаться, – выказала благородство Рита, – пойду на кухню.

И вышла. На кухню.

У Женьки задрожали руки. Он ничего не мог с этим поделать, руки дрожали, дыхание сбилось.

«Что это ты так разволновался, старый?» – спросил сам себя Женька, но не стал отвечать. Дурацкий вопрос в ответе не нуждается.

Ну, подумаешь, бывшая одноклассница, ну, первая любовь, ну, не узнала. И эта тоже не узнала. Блин! Не обязана, вот и не узнала. Изменился, значит, так, да и время шло не в твою пользу. Чего же психовать. Давай быстренько бери себя в руки и выполняй свою обычную работу, как говорят приземленные американцы.

И Женька почти успокоился в процессе «своей обычной работы». Так, гонял помаленьку воспоминания, грустил чуть-чуть, прислушивался и принюхивался к тому, что там на кухне делает Рита. Ритуля.

Позвякивала посуда. На кухне всегда звякает посуда, если в доме есть женщина. О! Кофе варит. Нахалка, могла бы сначала его выпроводить, а уж потом кофейком баловаться.

Но на самом деле он не обижался, нет. Просто нужно было занять голову какой-то словесной требухой, пустой, ничего не значащей, чтобы нормально выполнить заказ и по-быстрому свалить уже отсюда, пес заждался.

Рита на пороге комнаты больше не появилась. Женька сам прошел в кухню, равнодушным и спокойным тоном поставил ее в известность, что все готово, он просит принять работу, а потом подписать бумаги и оплатить счет.

Что и было исполнено.

Сердце как-то давило. И заболела голова, затылок, глухо.

Евгений проверил, все ли инструменты на месте, не забыл ли чего в чужой квартире, застегнул замочки саквояжа и ровно произнес:

– Всего доброго.

– Женя!

Он вздрогнул. Не обернулся, но шагу сделать не мог.

– Ты не узнал меня, что ли, Жень?!

Он молчал.

– Жень, я что, так изменилась? Это же я, Рита Радова, мы с тобой вместе учились до девятого класса, помнишь? Мы с Линкой на второй парте в первом ряду сидели, а ты на предпоследней во втором!..

В голосе Риты явно слышалась смесь обиды и… отчаяния?

Ему показалось. Откуда, скажите, такие страсти?

Он развернулся неторопливо, собираясь, не теряя лица и тона, ответить что-то вроде: «А, Рита, извини, не узнал сразу, ты так похорошела», но, когда посмотрел на ее смятенную мордашку, все приготовленные слова и деланый светский тон застряли у него в горле.

Ритка испугалась оттого, что он вот так уйдет. Не важно, почему она испугалась. Это можно выяснить позднее. Но она точно испугалась и точно расстроилась. И, кажется, до слез.

И он сказал иначе, все еще соблюдая выбранный тон:

– Конечно, я узнал тебя, Рита, ну как я мог тебя не узнать. Хотя ты похорошела.

И тогда она всплеснула руками и потащила его на кухню, ухватив за рукав. Все-таки хорошо, что она такая балаболка, он смог дальше молчать. Молчать, слушать, улыбаться.

А Рита радостно тараторила, что вот как раз кстати и кофеек поспел, чашечка кофе совсем у него времени не отнимет и что она ужасно рада, что у Женьки все в порядке, а то какие-то дураки из параллельного класса гадости о нем говорили, что спился и попрошайничает, а она не верила, и правильно, что не верила, а еще Лина Трофимова про него рассказала, как он ее спас в одной переделке, и Лина расстраивается, что не узнала его сразу, и жалеет, что телефон свой ему не оставила…