Опасный возраст

Ну а теперь о самом бридже – помню одну великолепную партию. В игре участвовал приятель Войтека, тоже прокурор, некий Сташек, приехавший из Лодзи. Мы отправились за город к их общему корешу, местечко называлось, по-моему, Плацувка, впрочем, это неважно. Из четверых игроков трое умели играть, а четвертый, Сташек, только учился, поэтому мы менялись местами, чтобы никто не страдал от плохого партнера. Азарт достиг апогея, очки мы записывали по старой системе, с коэффициентом, разгорелось яростное соперничество, и как раз Сташек достался мне.

Они вовсю отстаивали роббер, объявили четыре без козыря, я объявила контру в надежде, что они, в свою очередь, объявят масть, они объявили реконтру, разыгрывать должен был Войтек, Сташек зашел. Из торговли уже выяснилось, какие у кого карты, я держала трефы, нас могло спасти только одно: выйти с валета под короля треф, который был у игрока справа, в таком случае они лежали. Нормальный бриджист вышел бы с этого валета, но напротив меня сидел хмырь, о бридже не имевший понятия, торговля ему ничего не подсказала. Небось не помнил даже, как я объявила трефы, и вообще не понял, что это значит. Я покорилась судьбе, размышляя, какую глупость выкинет Сташек и удастся ли мне еще что-нибудь предпринять. Да ничего, они свои взятки возьмут, а меня хватит удар...

Сташек вышел с валета треф.

В жизни у меня редко встречались столь потрясающие минуты, не верила собственным глазам. Наши противники легли без четырех, и удар хватил Войтека. А Сташек так и не понял как и почему, пошел чем попало, совершенно не думая, а я до сих пор вижу перед собой этого одинокого валета посередине стола. Вот поистине чудо из чудес!

За игрой мы прозевали последний автобус, другого транспорта до города не оказалось, и шесть километров протопали пешком, но мое прекрасное настроение отнюдь не испарилось...

* * *

Чуть раньше, еще до появления Войтека, имели место два события, о которых я как-то умудрилась не упомянуть. Лилька сбежала от Збышека, а Эльжбета вышла замуж за Стефана.

Лильке я ничуть не удивлялась. Ее Збышек был красив, порядочен, не пил, не курил, спортсмен: играл в волейбол, ходил на лыжах, плавал – одним словом, собрание всех совершенств, но он родился в Силезия, а тамошние обычаи чужды нашим душам.

Силезская жена обязана, например, чистить мужу обувь, невзирая на все свои дела и обязанности, и Збышек аккуратно выставлял в прихожей обувь ровненьким рядком. Жили они тогда у родителей Лильки, и она как-то показала такой рядок моей матери.

– По мне так пускай здесь и прорастут и зацветут, – откомментировала Лилька. – Интересно, дойдет до него что-нибудь или нет.

Вовсе не дошло: примчалась его мать, элегантная дама.

– Ах... – Она в ужасе всплеснула руками. – Какая грязная у Збышека обувь...

Схватила щетку и принялась чистить. Дядя Олек тихонько буркнул моей матери, что собрался было подсунуть ей и свои туфли, хоть одну пару, да побоялся – размер не тот.

Сама я не раз наблюдала и другие шокирующие сцены. Все садились за стол, Збышек еще с чем-то валандался, я попросила:

– Збышек, пока не сел, принеси соль.

– Не знаю, где соль, – недовольно проворчал Збышек и плотно уселся.

– Сейчас принесу, – вскочила Лилька, прежде чем я успела отреагировать.

Однажды мы все вместе смотрели телевизионную передачу. Очевидно, какой-нибудь фильм, потому что развлекательную, например, программу я бы не смотрела, а помню, тогда с интересом уставилась в экран.

– Лиля, – приказал вдруг Збышек, – сделай мне яичницу.

Меня прямо подбросило от злости.

– Ты что, спятил? Совсем мозги отбило?! Ведь она тоже смотрит передачу, не заметил?! Чего ради вскакивать и лететь на кухню?! Подождешь, пока кончится, а если тебе невмоготу, пойди сделай сам.

Збышек растерялся, а Лилька встала.

– Я сделаю, – сказала она что-то уж слишком ласково. – Перестань, сама видишь. Уж я ему сделаю...

Семейных сцен рассказывать больше не стану, но Лилька унаследовала одну немаловажную фамильную черту – ожесточенное упорство. И чувство юмора, помогавшее настоять на своем. Лилька закончила геофизику, начала работать, родила двоих детей, Богдана и Александру, и в одно прекрасное утро – Богдан еще в школу не ходил – использовала весеннюю экспедицию на раскопки, то есть геофизические исследования, забрала с собой детей и объявила: к мужу не вернется.

Збышек был потрясен до глубины души. Человек верующий, религиозный и потому не признающий развода, он никогда больше не женился бы, разве что Лильку пришил бы кто-нибудь, но такого выхода в обозримом будущем не намечалось. За помощью обратился к нашему семейству, Лилька тоже. После экспедиции, осенью, приехала в Варшаву, где запросто могла найти себе работу. Тетя Ядя, золотое сердце, предложила ей жилье у себя – одну из трех комнат, в ту пору бабушка по отцу уже умерла.