Опасный возраст

Алиция про обувь, естественно, забыла, но мой каблук выдержал. Опоздала она на вокзал всего на пять минут, и, приняв во внимание мой багаж, мы поехали на Sanct Annae Plads, то есть на площадь Святой Анны, в такси. И в самом деле, я ничего не наврала, мы жили в прачечной у господина и госпожи фон Розен, на пятом этаже без лифта, с уборной на первом этаже.

А теперь прошу перечитать "Крокодила из страны Шарлотты" —в копенгагенской части там описана одна только правда и ничего, кроме правды. Прачечная состояла из трех помещений, двух поменьше по одну сторону лестничной клетки и одного побольше — по другую. В этих помещениях мы и жили, так как там была кухня и слив, большое помещение использовалось по мере надобности, например, в качестве душа — зарешеченные стоки в полу позволяли безнаказанно обливаться, во все стороны расплескивая воду.

С первых же дней появился Мартин, студент архитектуры, ему удалось поехать на заработки, и он сидел в Дании уже несколько недель; моложе меня на десять лет, моложе Алиции еще больше, он получил у нее убежище. Они оба нарезались привезенной мною «чистой выборовой», в чем я участия не приняла, ибо свалилась от усталости, к тому же меня донимала печень. На следующий день я была вознаграждена вполне: у них похмелье, а я как огурчик.

При случае хочу сразу объясниться: когда я написала "Крокодила",Мартин впал в панику и категорически потребовал изменить его имя из-за мамуси. Мамуся в Польше и близко не представляла, что он делает в Копенгагене; пришлось принять мамусю во внимание и через весь текст, уже в корректуре, менять Мартина на Михала. А мамуся все равно догадалась, о ком речь, так что секрета уже не существует и могу открыто объявить: в "Крокодиле "действует не Михал, а именно Мартин.

Через пару дней по приезде я отправилась с визитом в архитектурную мастерскую Алиции, куда как раз зашел какой-то тип. На каком языке они говорили, не знаю, думаю, на смеси немецкого с английским. Алиция лучше знала немецкий, датчанин — английский, а я высказывалась с помощью польского словаря иностранных слов, и мне было все едино. Среди веселых хиханек и хаханек меня спросили, не соглашусь ли поработать; я похохотала в ответ: ха-ха, да, конечно, с удовольствием. И вдруг меня оповестили — могу начать сразу, не в мастерской Алиции, а у господина профессора Суенсона, таким образом я попала прямиком в рай, на Гаммель-странд, сорок четыре.

Первые минуты труда переполнили меня прямо-таки упоением и обратились в ничем не омраченный триумф. Работу получила сразу же — чертежи части проекта, в условиях, в Польше не виданных. Винтовой стул на колесиках, калька идеально прозрачная, всевозможные приспособления для затачивания карандашей и прочие люксы, одного мне недоставало — роликов. Работали с рейсшинами. Ролики у меня нашлись, не помню, привезла с собой или прислали позднее, привинтила их, возбуждая безумный интерес и большое недоверие персонала, скрупулезно проверяли, действительно ли параллельно, сверяли результаты. Через некоторое время вся мастерская перешла на ролики, присланные от нас частным образом. Одновременно все внимательно следили за моими первыми чертежами, к чему я отнеслась снисходительно: кого они проверяют, чертежника из наших мастерских?

Успех был абсолютный, над моим творением чмокали и цокали с удивлением. Я чертила двор, выложенный каменными плитами, террасы и лестницы. Само собой, сообразила, что плиты надлежит пересчитать так, чтобы уместились все целиком, а в зависимости от этого следует установить и ширину швов между плитами. Полдвора уже вычертила, когда явился некто, кому, по-видимому, поручили меня опекать, и на листочке принес свои расчеты. Я взглянула и постучала пальцем по краю чертежа, где написала идентичные цифры. Посмотрел, удивился, похлопал меня по плечу с большим одобрением и как бы чуток ошеломленный, а в перерыве вся мастерская прилетела поглазеть на мой чертеж. В таком сумасшедшем темпе рассчитала эти плиты, да еще столько успела начертить — не верится, просто невозможно!

Я не поняла, в чем загвоздка, пока не объяснила Алиция. Датчане думают в три раза медленнее нас, а работать быстро вообще не могут. Зато — и эту великую правду я уже открыла сама — в противоположность нам думание уважают, платят за него и отводят на это время. Работают, не сравнить с нами, тщательней, организация труда у них безошибочна. Экономят со смекалкой, поэтому стены кухни и ванной чертят в масштабе 1:20, все плитки кафеля должны поместиться целиком, чтобы рабочему не пришлось их отбивать и подгонять Строительные работы ведутся с точностью до полумиллиметра, поэтому все ко всему подогнано, все, чему положено, двигается легко, одним пальцем, открывается и закрывается идеально. Я от зависти чуть не лопнула, ибо знала наше строительство…