Опасный возраст

Все чаще я ловил себя на мысли, что бегу от чего-то, а не противостою, как мне казалось. Как если бы я держал оборону в башне: один, думая, что за окном толпы чудовищ и вражеских армий, и единственное, что все еще держит их снаружи, — это моя сила воли, превратившаяся в стены моей башни. Но постепенно я стал разбирать тишину, которая разливалась за пределами моего убежища.

Эта тишина говорила о том, что я тут один, что я ни с кем не сражаюсь.

Однажды, ранним воскресным утром, я уставился на себя в зеркало и увидел кого-то другого. Сквозь небольшое окошко под потолком в ванную струился неуверенный февральский свет, и я застыл в его потоке: полуголый, встрепанный, с бессонными, опухшими глазами.

Худое жилистое тело покрывали синяки, взявшиеся неизвестно откуда. Зажившую бровь теперь пересекал уродливый рубец.

Это был я. Тело уже практически лишилось подростковой угловатости, превращая меня в кого-то другого.

Происходило ли то же самое с тем, кем я был?

Я стоял около часа, вглядываясь в свои тревожные темные глаза, рассматривая тело, внезапно ставшее чужим, и пытался понять, где выход — выход из башни, которую никто не атаковал.

2

Мне вдруг захотелось найти себе применение, стать полезным, как набор столярных инструментов. В этой связи я впервые задумался об увлечении, которое шаг за шагом могло бы вывести меня в мир людей, где я, может, все-таки найду свое место.

Саша, как я уже говорил, много читал и любил изучать рыб. Полунаучное хобби. Однако оно мало помогало ему социализироваться. Тоже своего рода побег в себя.

Но были и другие примеры. Например, у нас учился Майк, энергичный и незамороченный парень, который очень любил стучать. В итоге он достучался до того, что ему приобрели барабанную установку, и он даже создал с ребятами из Интернета группу. Слушали их только знакомые да их девушки, но это был в некотором роде клуб по интересам. Майк постоянно рассказывал, как они встречаются на каких-то гаражных вечеринках с другими группами и стучат уже все вместе. Эта разновидность хобби вела во внешний мир.

Но я таким талантом не обладал, хотя музыка была моим вторым пульсом, отмеряя каждый сделанный шаг, и я подменял ею до какого-то времени все.

В последнее время стало модно увлекаться фотографией. В нашем классе этим страдали Карина и Артур, но все их звали Кэнон и Никон — по марке камер, которые у них были.

Фотографию я тоже находил интересной и иногда снимал на свою небольшую пленочную камеру все те пустыри и стройки, где бродил после школы. Получались отстраненные, постапокалиптические снимки — может, в них даже что-то было. Но казалось, что фотография популярна потому, что это самый легкий вид искусства. Не надо овладевать штриховкой или проигрывать часами гаммы: просто наведи объектив и нажми на кнопку.

Еще я любил писать. Мне нравилось наблюдать за миром и затем укладывать это в слова, находящиеся для всего сами. Учителя отмечали, что мои сочинения чуть интереснее среднестатистических. Одна из них, которая как раз вела у нас литературу той зимой, подозвала меня к себе в начале января и сказала, не скрывая легкого любопытства:

— Сергей, скажи, ты никогда не думал писать просто так?

— Для чего? — осторожно вопросил я.

— Я имела в виду, не только когда тебе задают.

— Например? — Я продолжал изображать непонятливого.

— Ну, допустим, для школьной газеты. Мы как раз ищем пишущих ребят.

В школьной газете заседал Ян, и я сразу сказал «нет».

Она чуть нахмурилась, поправив очки, а затем добавила:

— Дело твое, разумеется. Просто… знай. Ты талантлив, мог бы стать журналистом, а может, даже писателем. Я специально хотела с тобой поговорить… Меня поразила зрелость твоих рассуждений. Если бы я прочитала твое сочинение, не зная, что это писал школьник, то подумала бы, что автору не меньше тридцати.

Мои брови от удивления поползли вверх вместе со швом. Рана снова слегка заныла.

— Спасибо. Я подумаю.

Но я не хотел быть журналистом. Если я буду писать, то только для себя. Слова — слишком интимная вещь, чтобы ими разбрасываться перед другими.

Так я пребывал в поисках хобби, но ничего не подходило.

В глубине души я понимал, что не применение себе ищу. Мне просто хотелось наконец-то стать частью чего-то большего.

3

Однажды, бредя по школьному коридору, я случайно уткнулся взглядом в доску с объявлениями, где обычно висели всякие приглашения в кружки и реклама. Но внезапно взгляд выхватил что-то новенькое на ядовито-зеленом листе.

«Объявляется набор в школьную баскетбольную команду. Пробная тренировка и формирование команд 13 февраля в 17.00 в спортивном зале».

Зачем-то я прочитал объявление еще раз.

Вокруг стоял гомон младшеклассников, гуськом возвращавшихся из столовой. Из раздевалки завопили матом, а потом донесся нестройный смех…

Я рассматривал объявление еще минуту. Было как раз тринадцатое февраля. Ни о чем не думая, я отправился вечером на эту пробную тренировку.

4