Опечатанный вагон. Рассказы и стихи о Катастрофе

Зах заявил о себе в 50-е годы, причем более как критик, и снискал славу выдающегося интеллектуала среди израильских поэтов. Зах выпустил более шести поэтических сборников, книгу мемуарной прозы, немало статей и рецензий. Он «отвергал всякое поэтическое слово, если оно уходило от сиюминутного и конкретного и подменяло его символом, обобщением, понятием величественным или метафизическим. Он отвергал декоративную метафорику, механические, будто заводные метры, изобличающие, как он утверждал, глухоту к неповторимому, только раз выпадающему на долю человека переживанию. Он отказывался смириться с тем, что поэзия возводит стену между организованной и эстетизированной поэтической речью стихотворения и спонтанной разговорной речью обычного человека… Поэзия Заха — замысловатая, пессимистическая, ироничная, не спешащая обласкать читателя… Самые банальные слова у него обрели значительность поэтического речения»[28].

Книга заканчивается страшным предостерегающим пророчеством. Его автор — раввин Джек Раймер — получил сан в Еврейской Теологической Семинарии в Нью-Йорке и выполнял обязанности раввина в разных общинах Америки. Он также выпустил сборник «Еврейские размышления о смерти» и писал статьи, касающиеся разных аспектов еврейской духовной жизни. Раввин Джек Раймер представил нам свой апокалипсис — повествование о том, что будет «в конце». Он составил антитезу библейской истории Сотворения мира (Бытие / Берешит, 1:1-23), так что мир, поэтапно созданный Богом, симметрично и последовательно разрушается человеком, пока не исчезает вместе со своим терминатором.

К сожалению, в этом коротеньком стихотворении в прозе узнаваемы не только библейские прообразы, но и реалии современности. Можно ли помешать этому пророчеству осуществиться? Учили наши Мудрецы: «Все в руках Небес, кроме богобоязненности», а еще учили: «Дети Израиля отвечают друг за друга». Если это правда, то ни один еврей не может быть спокоен, пока другой злодействует или попирает мораль, потому что расплачиваться нам придется вместе. Божье долготерпение и кажущееся невмешательство в повседневность легко внушают нам мысль о безнаказанности, и лишь память о череде еврейских Катастроф доказывает, что эта мысль ошибочна. Будучи избраны Богом ради Его эксперимента — поручить нашему народу Тору, — мы, как видно, принуждены быть «царством священников и народом святым» (Исход / Шемот, 19:6). Это трудно и это накладывает дополнительные обязательства.

Но если постоянно помнить о Катастрофе, как же тогда жить, как смотреть в будущее, рожать и растить детей, внуков? Мне кажется, обыкновенный человек не может объять разумом масштабы наших бедствий. Разве можно, скажем, в Израиле, государстве, где около пяти миллионов еврейских жителей, представить себе гибель шести миллионов евреев? С этой мыслью жить невозможно. И тут на помощь вновь приходит мудрость наших предков, сказавших: «Убивший одного человека словно уничтожил целый мир». Мудрецы имели в виду все нерожденные убитым и после него поколения. Мне верится, что каждый из нас может хоть чуть-чуть уменьшить невосполнимую утрату, и очень простым способом. Вспомним, что все мы — в какой-то степени родственники погибших, и потому если мы назовем их поименно — прабабушек и прапрадедушек, двоюродных и троюродных, и еще более отдаленных своих родичей, то получится, будто мы — их потомки, а значит, не удалось нацистам «уничтожить целый мир».

Начну с себя, а читателям предлагаю продолжить список.

Вот имена моих предков, погибших в Катастрофе:

С отцовской стороны: прадед р. Шломо Вигдорович, папина сестра и ее муж, Мария и Файвл Кнешинские, и две их дочурки, Зоя, 8 лет, и Зина, 3 года, — в лагере уничтожения Треблинка, 1943 г.

С материнской стороны: прадед Гирш Лейкин, зубной врач, и его жена, детская писательница на идише Рахель Брохес — в Минском гетто. Светлая им память.

Эли Визель Я пишу, чтобы понять и быть понятым Введение к роману «Одно поколение спустя» Перевод с английского Зои Копельман

Весна 1945: выныривая из кошмара, мир открывает для себя лагеря и фабрики смерти. Чудовищный ужас, ошеломительный: абсолютная власть Зла. Победа с привкусом пепла.

Оказалось, что можно осквернить Жизнь и Творение и не испытывать угрызений совести. Лелеять свой садик и поливать цветы всего лишь в двух шагах от колючей проволоки. Экспериментировать, вызывая жуткие мутации, и при этом верить в существование души и ее бессмертие. Отправляться на отдых, любоваться красотами природы, смешить детей — и исправно, скрупулезно, день за днем выполнять свою должностную обязанность: убийство.