Опекая зло (СИ)

- Гораздо большую, чем демоны для людей, гораздо большую! По большому счёту, именно человеческий род - корень зла на Земле, а не жизнелюбивые лилим. Люди питают друг к другу такую ненависть и вместе с тем такое безразличие, какому мог бы позавидовать мой отец Самаэль, каждый месяц оплакивающий своих мертворождённых детей. Рабы Божьи, которым внушили, что они свободны! Ваши преступления друг против друга ужасают. Даже демоны сторонятся вас!

- Чего же вы добиваетесь, лилим? Стереть человеческую нечисть с лица Земли и занять наше место под вечным солнцем? Чего вы хотите?  Истребить человечество?

- Ну что вы, мистер Майлз. Вы только взгляните на бедную, напуганную Роуз!  Она не способна причинить вред ничему живому. Люди преуспеют в этом гораздо больше. Они сами однажды истребят свой род, и мы не будем иметь к этому никакого отношения. Сыны и дочери Адама нетерпимы друг к другу. Разве история о Каине и Авеле вас ничему не научила? Илоты, эгоистично борющиеся за внимание своего Господина. Вы вызываете во мне жалость, так как не знаете ничего, кроме рабства, и всю свою жизнь покорно признаёте себя рабами  государства, общества, денег, бесконечных прихотей,  собственных заблуждений, и, в конце концов, воспринимаете своё незавидное положение как благодать. Разве не безумство, передавать право управлять своей судьбой кому-то другому? Богу, которого вы никогда не видели? И разве не в этом же безумном исступлении вы распяли мудрейшего из вас на кресте, лицемерно выдавая своё желание убить истину за его желание умереть за ваши грехи? И снова-таки, из всех прекрасных мгновений, прожитых на земле вашим Спасителем, зная о всех чудесах доброты и милосердия, которые он совершил ради людей, вы постоянно выбираете  и демонстрируете на каждом шагу, в каждом доме, построенном для него без его на то благословения, лишь последние минуты его страданий и покорности безобразной смерти. И знаете почему, мистер Майлз? Потому, что именно они как нельзя более подходят идеям страха, угнетающим ваши души! Вы никогда не променяете своё скотское клеймо на свободу духа, на свободу выбора. Вместо того вы пытаетесь присвоить и поработить всё, с чем только сталкиваетесь. Можете ли вы, мистер Адам Майлз, назвать имя хоть одного человека, замученного демонами? Нет? В отличие от вас я могу назвать сотни, тысячи имён тех, кого истязали и зверски убили в тайных казематах, сожгли  на кострах инквизиции и отлучили от жестокой религии их же соплеменники, позволив добропорядочному  обществу осуществить над ними расправу. О, вольнодумцы, осмелившиеся оспорить свой рабский статус и наказанные именем Бога! Я скорблю о них так же, как и тысячи моих братьев и сестёр! - выговорил он. - А кто есть чернокнижники, если не человеки, взывающие к имени  нашего отца Самаэля, а между тем,  набрасывающие аркан на его детей и заставляющие их служить им?

- Даже если вы избавитесь от меня сейчас, в один прекрасный день общество всё равно узнает о существовании лилим, - резонно заметил я.

- Да, узнают, - без доли смущения, произнёс Изавель Крафт. -  Вы называете этот день Судным. День, когда Всемогущий Господь обратит свой взор на дела, творящиеся на Земле, и будет судить живущих на ней по их заслугам. Чьи имена, по-вашему, тогда будут записаны в Книгу Жизни? Ваши? Имена тех, кто всё это время гневил Его и творил мерзости во имя Его? Или наши, чей единственный грех состоит в том, что мы рождены невинными  от ослушавшихся Его родителей?

В руке Изавеля Крафта вырос длинный огненный меч, такой, какой узрел Валаам у явившегося ему Ангела Господнего, и  он занёс его над моей головой.

- Беги, Роуз, беги! - успел крикнуть я, пытаясь оттолкнуть девушку от себя, но мисс Оук словно вросла в землю, и я никак не мог сдвинуть её с места.

Моё путешествие, несомненно, подошло к концу. Я узнал всё, что хотел знать и даже больше, и встречал свой конец достойно, не моля о пощаде и не ожидая, что меня пощадят. Единственное, что волновало меня в последний час - даже не столько жизнь моей возлюбленной  Роуз (подспудно я знал, что Изавель Крафт любит её,  и её выбор не поколебал его любовь), как её дальнейшая судьба среди сородичей.

Я не представлял, насколько может быть сильным лилим, сын  падшего Ангела Самаэля и его жены Лилит, такой похожей на любого из нас и одержимой такими же страстями, как и любой другой смертный человек. Потому я просто поднял руки вверх, чтобы перехватить и удерживать его руку столько, сколько у меня хватит сил. Сияние его огненного меча ослепило меня, и я зажмурился, хоть и не хотел этого делать. Но перст смерти так и не коснулся меня. Вместо этого я услышал звук, такой, какой бывает, когда металл соприкасается с металлом, и тут же открыл глаза. Тень темнее самой ночи укрыла меня с ног до головы - Роуз стояла за моей спиной, распростёрши надо мной свои огромные птичьи крылья. Удары меча сыпались на них один за другим, и я ощущал их сокрушительную силу. Их скрежет резал слух, заставляя содрогаться, но ни один не причинил вреда.