Опекун

Но Питбуль ставит поднос на столик, подходит к окну и выглядывает. Наверное, хочет просто закрыть раму, но вместо этого недолго наблюдает. Видит ли она своего начальника?

Хлопает рама. Окно закрыто.

Дергается штора. Двойная защита.

Проходи мимо столика, мимо кровати. Я наблюдаю за ней. Ни один чертов мускул не дергается на вылепленном как маска лице.

И лишь у двери Питбуль становится собой. Обернувшись, она рявкает:

– Вы разочаровываете Яна Давидовича! Перестаньте играть!

– Я не… – Мой голос звучит слишком тихо, чтобы она услышала.

– После того, как «вылечитесь», вас переселят в новый дом.

Мои глаза расширяются от удивления, но Питбуль больше ничего не говорит. За ее спиной дверь недвусмысленно хлопает. Мне здесь не рады и никогда не были рады. Меня терпят, пока терпят.

И в первую очередь терпит он.

Глава 13

Эрика входит нерешительно, ступает тихо, прикрывает за собой дверь бесшумно.

Мы не виделись четыре дня. С той самой минуты, как я чуть не переступил черту. Опасную, уничтожающую черту.

С тех пор я пытался погасить в себе воспоминания о Мие, но Эрика, которая так близко и так похожа на нее, неумолимо напоминала о своей матери.

Нам предстоял сложный разговор. Я принял решение, от которого никто не будет в восторге, но так нужно мне. Нужно и ей, чтобы уберечь себя. Держаться как можно дальше друг от друга, как я делал это семь лет.

Эрика без напоминания села на стул, взглянула на меня. Я возвращаюсь в реальность, отмечая, что впалые бледные щеки налились едва заметным румянцем. Густые светлые ресницы подрагивают, губы сжаты.

Я выдыхаю. Нужно поговорить. Озвучить решение, попросить Эрику собраться и уйти. Довести дело до конца и спасти себя от необдуманного поступка, который разрушит нас.

– Добрый вечер, – шепчет она, растирая ладони о колени.

Я упрямо стараюсь смотреть за плечо девушки, но ее неловкие движения привлекают все внимание. Пальцы у Эрики тонкие, длинные. Ногти без лака, оттого бледные пластины кажутся неестественно светлыми.

– Добрый, – срывается с губ. В голове хаос.

Не смотри на нее. Не думай о ней.

– Я хотела бы ответить на ваш вопрос, – голос Эрики звучит звонко.

Я моргаю, пытаясь понять, что пропустил. Или успел что-то спросить? Хмурюсь, ловя себя на мысли – к этой встрече с подопечной я не готов. Слишком ярко, слишком детально стоит перед глазами сцена, когда она очнулась. Ее губы, мои пальцы. Теплое дыхание, сводящее с ума. Влажный кончик языка.

Четыре дня недостаточно чтобы вытравить из памяти минуту слабости.

Я молчу, поэтому Эрика продолжает говорить:

– Я хотела бы рассказать, что случилось на той… вечеринке.

Она поднимает глаза, и мы смотрим друг на друга. Как две скрещенные шпаги, только Эрика не намерена сражаться. Она готова ответить на тот вопрос, которым я изводил ее.

Киваю, позволяя договорить.

– Я действительно не планировала устраивать нечто подобное, но подруга предложила повеселиться. Отметить день рождения как положено. Так она сказала, но я сомневалась и все же согласилась. И вот результат: все вышло из-под контроля, потому что я доверилась ей и не смогла вовремя остановить.

Она хмурится и опускает потемневший взгляд. Вновь мнет одежду. Нервничает, но говорит вполне уверенно. Зато я не уверен в себе.

– Сначала пришли одноклассники. А с ними их знакомые. Все начиналось вполне мирно, но это в первый час. А потом стали появляться незнакомые мне люди. Они шли и шли, и я никак не могла остановить их. Лекси еще куда-то пропала…

Голос Эрики дрожит. Не все под контролем, как ей кажется. Но я молчу. Хочу услышать раскаяние, понять, что она может признавать ошибки. Так будет легче отпустить ее, выстроить ту нерушимую, как мне казалось всегда, преграду, и вернуть наши жизни в прежнее русло. Не видеться, не общаться, не знать друг о друге больше, чем нужно.

– Все завертелось с бешеной скоростью, и пока я пыталась найти подругу и заставить ее выгнать всех, потому что меня точно никто не будет слушать, кто-то вызвал полицию. Вот и все, – она пожимает плечами и отрывается от созерцания собственных коленок.

Я киваю.

Глупый поступок, необдуманный. Маленькая взбунтовавшаяся девочка, которая не получила желаемого. Я знаю о ее претензиях на наследство, знаю, как сильно она ненавидит меня и ту ситуацию, в которой оказалась согласно завещанию отца. Но мы оба заложники и я бы с удовольствием отдал бразды правления компанией ей или кому-нибудь другому, но не могу. Не могу даже озвучить свои мысли, потому что окажусь слабым в ее глазах. Проиграю собственную битву.

Мия бы окончательно меня возненавидела, отвернись я от ее семьи в такой час.

Но Эрика никогда не узнает. Я просто не имею права рассказать ей всю правду.

И от этого вдвойне тошно.

Подопечная замолкает и ждет вердикта.

Я складываю руки перед собой на столе, переплетая пальцы в замок.

– Было несложно, ведь так?