Опекун

Вот такой у нее выдался нестандартный недельный отпуск в шикарном отеле в лесной тишине – Тая решила воспринимать это так.

А отец…

Первый шок от его смерти, еще и насильственной, уже прошел, и сейчас девушка не испытывала абсолютно ничего. Она ведь даже до сих пор не знала, как он выглядел…Да, ей было интересно узнать о нем побольше – какой он был, как жил, но не более. Возможно, когда его официальная семья удостоверится, что Таи им бояться не стоит, они станут более приветливы и расскажут ей что-нибудь про него.

Обойдя все комнаты и постояв на широком балконе, Тая зашла в спальню и стала разбирать чемодан. Переоделась в пижаму из шорт и майки, развесила вещи в гардеробной, сходила в ванную умыться, достала зарядку, телефон и залезла под невесомое пышное одеяло, тонко пахнущее цветочным кондиционером для белья.

Первым делом написала бабушке сообщение, что с ней все хорошо, и приложила пару фотографий комнат. Потом, грызя кончик ногтя по давней плохой привычке, забила в поисковик фамилию и имя отца. Жадно впилась взглядом в первую же фотографию.

Седой мужчина в безупречном костюме с суровым лицом и орлиным хищным взглядом. Тая тронула пальчиком экран, разглядывая каждую деталь. И, только впитав все черты, стала открывать найденные статьи, чтобы узнать больше. Миллиардер, один из самых крупных ритейлеров в стране, сеть супермаркетов и гипермаркетов, свое производство…

Последние статьи были про слухи о слиянии с другой сетью, которое лоббировал Кирилл Тихий, но тормозил сам создатель империи – Станислав Игоревич. Смерть Тихого заставила повиснуть вопрос в воздухе, сделка, если и намечалась, сейчас приостановлена. В статье писалось, что, когда Кирилл и его мать вступят в наследство, заполучив контрольный пакет акций, Тихий – младший очевидно возобновит переговоры, ведь это был именно его проект.

И сейчас акции холдинга росли, инвесторы замерли в ожидании этого шага. Аналитика была положительной, очень прибыльное вложение…

Тая, ничего не понимая в этом, вздохнула и отложила телефон.

Точно не её мир.

Потянулась в выключателю, вырубила свет и уставилась в белеющий в темноте потолок. Проворочилась и так, и этак, встала, открыла нараспашку окно, чтобы зябкий весенний воздух освежил комнату. Но ничего не помогало – сон не шёл. Вместо этого захотелось пить.

Мучаясь жаждой, Тая обошла комнаты, но графина с водой нигде не было. Покосилась на телефон для вызова прислуги, висящий на стене.

Время – четвертый час…

Было неловко вновь дергать уставшую Раису ради несчастного стакана воды. Лучше она сама спустится вниз и найдет кухню. Ей же никто ходить по дому не запрещал…

Решив так, Тая надела гостевые тапочки и вышла в коридор, обнимая себя руками, чтобы защититься от царящей в доме прохлады. Тусклый свет включался по мере её продвижения по длинному коридору – видимо везде были датчики движения. Стояла пугающая густая тишина. Дом словно дышал огромными стеклянными легкими – медленно и глубоко. И она внутри. В нем. Бредёт сама не зная куда.

По памяти добралась до главной лестницы, погруженной в кромешную темноту. Здесь почему-то свет не включался сам собой, и приходилось спускаться почти на ощупь, ориентируясь лишь на черные большие очертания холла, подаренные лунным светом, льющимся из панорамных окон.

Тая вздрогнула от громко скрипнувшей первой ступени и, ведя пальцами по шершавой стене, медленно начала спускаться вниз. Сначала тишина здесь казалась такой же гулкой и пронзительной, как в коридоре, но, чем ниже, тем отчетливей она улавливала чужие приглушенные голоса.

А спустившись и заглянув за угол в гостиную, увидела и полоску света в приоткрытой двери в следующую комнату. Сердце глухо и больно забилось в груди, когда она узнала низкий голос Кирилла и услышала свое имя. Полностью предложение не смогла разобрать, но то, что речь шла о ней, уловила четко. Мужчину перебил женский голос, раздраженный и высокий.

Кажется, мать…

Тая отошла от гостиной, краснея до кончиков ушей. Пульс частил. Нет, она не хочет знать, о чем они там говорят. Не хочет!

Но любопытство было сильнее, и она, помедлив, всё-таки метнулась в гостиную. Аккуратно, в тени, по стеночке подошла как можно ближе к приоткрытой двери, из которой лился тусклый мягкий свет. Обмирая от волнения, вытянула шею и заглянула в проем. Тут же отшатнулась в тень, наткнувшись взглядом на сидящую в кресле боком к ней Иду Леонидовну.

От бешено зачастившего пульса перед глазами красные круги пошли, в ушах зашумело. Картинка отпечаталась на сетчатке.

Женщина, устало уронившая голову на спинку глубокого кресла, надменный задумчивый взгляд, бокал вина, темная мужская фигура на заднем фоне у потрескивающего камина…

Тая сделала беззвучный глубокий вдох и уж было развернулась, чтобы уйти, но…

– И что ты о ней думаешь? – голос Иды Леонидовны прозвучал лениво и вместе с тем требовательно.

– Ничего, – а вот Кирилл говорил устало и равнодушно, – Она – одно сплошное маленькое “ничего”.

– Да уж, ее этот хуторской гэкающий акцент…Ужас, ты слышал? – немного оживилась женщина, подпустив яд в голос.