Опекун для юной девы

— И долго ты так продержишься? Она в первой же книжке прочтет, от первого же прохожего услышит… Я уж не говорю про то, что постоянно находясь с ней в тесном замкнутом пространстве, ты однажды не выдержишь. Даже если сейчас она тебя особо не привлекает, со временем ты начнешь сходить с ума от ее запаха и попросту утратишь контроль.

— Уже.

— Уже что?

— И привлекает, и схожу с ума от запаха. Контроль пока не утратил.

— Хреново.

— Что не утратил? — чуть усмехается Аршез.

— Что собираешься терпеть до последнего. И надеешься, что там, в конце, оно как-нибудь обойдется. Не обойдется, Ар, — Ксандар печально качает головой. — Все слышали, что потеря контроля порой случается. Мало кто знает детали. Пока это не случится с ним.

— С тобой случалось?

— Нет. Но я изучал. В рамках общего курса. Статистику, исследования… Суть в следующем. Чем сильнее твоя жажда, и чем больше волевых усилий ты тратишь на ее подавление, тем сильнее тебя сорвет… Ты очнешься в луже крови, Ар. Перед ее истерзанным, искалеченным трупом. И не будешь помнить ни секунды между «до» и «после». Вот ты стоишь, улыбаясь, и даже говоришь ей что-то… И тут же финал. И ничего между. Ни проблеска. Тебя в этот момент словно нет. Ты не сможешь… минимизировать, остановиться, причинить чуть меньше… Ничего не сможешь, Ар.

— И что мне делать?

— Позволить ее себе. Осознанно и по расписанию. Раз в неделю, в две — но чтобы ты знал свой срок, и он был для тебя реальным, — Ксандар твердо смотрел в его глаза, уверенный в каждом своем слове. — Не делай ее недостижимой. Не доводи себя до безумия. Есть принцип меньшего зла. Поверь, это — тот самый случай.

— Она не созрела для таких отношений.

— Да не создавай ты культа из ее возраста! Западные девочки шестнадцати лет крайне активно интересуются сексом, и нередко — не только в теории. А всего сто лет назад их и вовсе в этом возрасте замуж выдавали, и детей они рожали, и считались — самими людьми считались — для этого всего вполне созревшими.

— Все по-разному, видимо, созревают. Любые цифры условны, что старые, что современные, — Аршезу совет не нравился. Совсем. — Анюта — ребенок. Не телом. Вот здесь, — он постучал пальцем по виску. — Ни малейшей вспышки страсти. Симпатия, страх, приязнь, желание тепла, нежности… не более. Да еще и воспитывали ее уроды какие-то. Такая гнусь в голове. Да ее за руку взять — почти преступление, какой там «замуж»!

— Тогда начинай с теории. Объясняй. Люди разумны, Аршез, с ними надо общаться. Разговаривать, договариваться. Если она будет понимать, что происходит, ей будет легче пережить, принять, приспособиться. Люди способны принять очень многое, если они понимают суть происходящего, если у них было время подготовиться морально. Ты должен сказать ей, кто ты. Ты должен объяснить, что межрасовые отношения имеют определенную специфику. Рассказать популярно, что ее ждет, и чего вам не избежать. Подготовить, настроить. Поверь, ее неведение и твои попытки бесконечно сдерживаться могут кончиться для нее куда фатальней, чем проведенная с тобой ночь.

— А ты когда-нибудь объяснял… там, за Границей… чем обернется эта самая «проведенная с тобой ночь»?

— Я не имею на это права.

— Я не твое начальство. Ксан? Ты объяснял? Рассказывал? Это можно вообще принять? И согласиться на это, добровольно? Будучи человеком с той стороны?

— Принять можно, — все же ответил Ксандар, помолчав. — И да, я рассказывал… Не каждой, разумеется. Да каждая и не примет. Тут очень важны личные отношения. Правильно выстроенные личные отношения. Когда понимание рождает доверие…

— Значит, я прав, пытаясь сначала выстроить эти самые отношения…

— Отчасти. Не затягивай с объяснениями, Ар. У нее должно быть время, чтоб осознать ситуацию. Хочешь, я с ней поговорю?

— Нет, не надо, я сам. С тобой я, честно говоря, совсем о другом собирался… О девочке, да. Но о ее проблемах, не о моих.

— Но ведь самая большая и страшная ее проблема — это именно ты.

— У нее пока свои страхи.

* * *

Стоя у письменного стола, Аня нервно листала книгу. Очередную, судя по вороху разложенных вокруг. И хотя Аршез точно знал, что в гостиной остались лишь справочники, все остальное он предусмотрительно убрал еще в первый вечер, почувствовав ее смятение, перепугался: узнала.

— Анюта? — позвал настороженно.

— Ар, это кошмар какой-то! — она отчаянно всплеснула руками, даже не обернувшись. — Вы что, совсем не пользуетесь латиницей?

— Чем, прости? — он даже опешил.

— Нет. Кириллицы всегда хватало, — невозмутимо вмешался в беседу Ксандар, чуть более подкованный в этом вопросе. — Кстати, здравствуй.

— Ой, — она стремительно обернулась. — Здравствуйте.