Опекун (СИ)

— Нет уж, потрудись, детка, рассказать, потому как я окончательно во всём запутался. Ты больше не живёшь у Бретта? Он, что попытался тебя…

— Нет! — я сморщила лицо. Как он мог вообще о таком подумать?

— Он обидел тебя? — повторил он свой вопрос.

— Нет, — уже спокойнее ответила я.

— Кейтлин! — Уильям повысил голос. — Рассказывай! — потребовал он.

— Я ушла из его дома, ничего ему не сказав, — честно призналась. — Он… я… Это сложно, — запиналась я. Мало того, что я не нашла в себе сил сказать Марку о том, что ухожу из его дома, так, вдобавок ко всему, я и в самом деле начала чувствовать себя обманщицей.

Не передать словами, как я была разочарована равнодушием и отчуждённостью близкого человека, и плевать мне было на Генри и Вивиан, которые хотели, чтобы я забрала заявление из полицейского участка. Поведение Марка ранило, принося душевную боль, в разы сильнее той, что нанес Генри Марк был дорог мне, а дорогие люди всегда приносят большую боль.

— Тише, малышка, — Уильям обнял меня за плечи, успокаивая. Сейчас и в самом деле было не подходящее время для слёз. Но слишком много всего навалилось за последнее время, нам и вправду стоило побыть с Марком порознь, чтобы каждый мог разобраться в своих чувствах, мыслях и эмоциях. Наши стремительные отношения, внезапно споткнувшись, замерли на месте.

— Можно я сяду за руль? — попросила я Уильяма, успокоившись. — Сто лет не водила собственную машину, — я слабо улыбнулась и заглянула с мольбой в светлые глаза друга.

— Ты уверена, что…

— Уверена, — перебила я Уильяма.

Он уступил мне место водителя, и мы помчались по утренним улицам Сиэтла.

Несмотря на всё то хорошее, что Марк сделал для меня, его сомнения перечёркивали всё добрые дела. В глубине души я искала оправдания его презрительному поступку, но не находила ни одного. Слишком мало я знала о его жизни для заключения каких-либо выводов. Ничтожно мало, но этого стало достаточно для решения вернуться домой. Вивиан, возможно, захочет повторить попытку запугать, но это сейчас совершенно не волновало: ни она, ни Генри; я готова была отстоять себя, чего бы этого ни стоило. Но отстоять себя в глазах Марка у меня не получилось, и это обстоятельство ранило в самое сердце…

— Я посплю, — бросила я через плечо Уильяму, когда мы вошли в дом.

Оказавшись в стенах родной комнаты, я огляделась по сторонам, и вяло улыбнулась, останавливая взгляд на столе, где под стеклом лежала фотография Марка. Не в силах больше думать обо всём случившемся, я скинула с себя одежду и рухнула на кровать, в надежде, что сон отвлечет от грустных мыслей, что терзали душу…

Спустя несколько дней Уильям, оставил меня на выходные одну, уехав с Эмили за город. Эмили… Мне было тяжело с ней общаться, но я старалась, как могла не подавать виду, что чем-то расстроена. Уильям был дорог мне, и его выбор мне нравился. Но сейчас каждое появление Эмили в доме напоминало о Марке. Сильно тоскуя по мужчине, я часто предавалась счастливым и в то же время грустным воспоминаниям.

Оставшись в доме одна, я не знала чем заняться и вопросительно посмотрела на мольберт: я столько времени не держала кисти в руках, что, казалось, забыла, как ими работать. Сделав несколько мазков по листу бумаги, я продолжила увереннее.

Погрузившись в работу, я не сразу обратила внимание, что рисовала место, поразившее своей красотой и насыщенными оттенками: остров Сан-Хуан впечатлил меня великаноподобными деревьями и морскими просторами. Небо и земля перекликались в моём наброске, вызывая зрительный восторг. Не знаю, сколько времени я провела за картиной, но в реальность вернул звонок на сотовый телефон. Взглянув на дисплей, я отложила кисти в сторону. Сердце сжалось в плохом предчувствии.

— Алло, — ответила я.

— Кейт! Уоррен… — раздался подавленный горем голос близкого человека, и я закрыла глаза, надеясь услышать всё что угодно, но только не весть о смерти. — Он умер… — дрогнул слабый голос Джервиса_.

— Нет… Когда это случилось? Я приеду немедленно! — я закрыла ладонью рот. борясь с подступившими рыданиями.

— Вчера, — сказал тихо Джервис. — Я в Такоме, в доме отца. Буду ждать тебя.

Побросав кисточки, я написала записку Уильяму на случай если они с Эмили вернутся раньше, и, не мешкая ни секунды, отправилась в Такому. Если поторопиться, то успею на последний автобус. Вариант отправиться на машине был исключён, так как на ней уехали Уильям и Эмили. Спешно собрав документы и вещи, я вызвала такси, думая всё это время о Джервисе. Я как никто другой знала, что значит потерять родителей и остаться совершенно одному…

Спустя несколько часов я оказалась в родном городке. Всё в нем казалось чужим, и в то же время близким. Наш дом, давно выставленный на продажу, ушёл к неизвестным людям, и единственная связь, которая осталась между мной и этим городом — воспоминания о счастливом детстве.