Опер. Девочка на спор (СИ)

— Я гляжу ты не один? — хмыкает Ирина и кивает мне за спину, где кожей чувствую, спряталась Ива.

— Наша новая сотрудница, — отхожу, чтобы представить.

— Бойко Иванна, — хмыкает Ира, опережая меня.

— Здравствуйте, — Ива кивает Ирине. Вот это неждан.

— Откуда ты знаешь? — подозрительно прищуриваюсь.

— Макс, ну не тупи, — Ямпольская снисходительно закатывает глаза.

Вот я идиот. Как жена Стаса может не знать, что происходит в отделе?

— А бля, точно, сорян.

— И как? — Ирина иронично усмехается. — Справляется?

Театрально вздыхаю, а Иванна молча мечет в меня молнии. Кожей ощущаю волну гнева. Ничего, ей полезно, глядишь и сговорчивее станет.

— Ладно, ты чего хотел-то? — Ямпольская толкает коляску вперед, вынуждая меня следовать за ней.

— Лет десять назад ты вела дело про педофила, помнишь?

— Ну не десять, — тянет Ира. — Лет двенадцать, или даже тринадцать.

— Не суть, — отмахиваюсь небрежно. — Что-то можешь сказать?

— Да толком нет, — пожимает она плечами. — Его же быстро СК забрали.

— А виновного нашли? — уточняю я. Уж Ирина должна была узнать этот момент. Она не из тех, кто отмахивается от таких дел, как от назойливых мух.

— Нет, развалили вроде, — краем глаза замечаю, как ее пальцы, сжимающие ручку коляски, белеют. Видимо, тоже переживала по этому поводу. И, возможно, до сих пор не отпустила.

— Как такое может быть? — из-за спины раздается недоуменный голос Иванны.

Ира оборачивается и меняется в лице. Глаза становятся жесткими и холодными, а на губах появляется циничная усмешка.

— А ты в сказки веришь, я смотрю? — уничтожает иллюзии одной интонацией. — В честных ментов, да? В справедливость?

Ива поджимает губы и отводит глаза. Сдается. Явно становится не по себе и решает не вступать в полемику.

— Ир, че по делу? — переключаю внимание на себя. Мои двадцать минут не резиновые.

— Там было несколько девочек, — Ирина с трудом выдает информацию. — Трое выжили, двоих спасти не смогли…

— Жесть, — внутренне содрогаюсь я.

— Дело забрали и все прекратилось, — выдыхает после небольшой паузы. — Тебе это зачем? Думаешь он вернулся?

— Есть такая вероятность, — задумчиво киваю. — Нам нужна зацепка. Хоть одна…

— Я попробую достать это дело. Но не обещаю.

В коляске начинается недовольная возня. Дочь грозного Стаса Волкова просыпается.

— Спасибо, Ир, — улыбаюсь виновато, словно это я разбудил монстрика. — Нам пора.

— Да пока не за что, — улыбается она в ответ. — Иванна задержись.

— Что-то случилось? — невольно напрягаюсь.

— Нет, конечно… — Ирина снисходительно отмахивается. — Помощь нужна, — и додавливает интонацией. — Женская.

— Я в машине, — торопливо сваливаю.

Ухожу один, но что-то мне подсказывает, где-то меня наебали. Опять. Не нравится мне все это. С этими бабами надо держать руку на пульсе.

Завожу двигатель и монотонно барабаню пальцами по рулю в ожидании Иванны. Мысли сами по себе настраиваются на рабочий лад, анализируя информацию и выстраиваются в нужную цепочку. Нужно найти потерпевших или их родителей и попытаться узнать подробности. Может там нас ждет какая-то зацепка?

Откидываюсь на спинку и растираю лицо ладонями. Да ну, это жесть какая-то…

Глава 13. Иванна

Ирина так на меня смотрит, что всё становится ясно без слов. Я пока не знаю, хорошо это или плохо. Какое решение примет эта женщина, узнав правду.

— Одной из выживших девочек была ты? — а вот и он, болезненный вопрос, ударяющий прямо в незаживающую столько лет рану. — Только не лги мне сейчас, Ива, — тихо просит она. — Да или нет?

— Да, — тяжело сглотнув, заставляю себя смотреть ей в глаза.

После родителей и тех, кто расследовал это дело, она первая, кому я об этом говорю. Вынужденно, но все же. Это все равно, что раздеться, раздвинуть ребра, обнажая болезненно колотящееся сердце, и пройтись по улицам, показывая себя такую уязвимую всем желающим. Руки машинально скрещиваются на груди. Я обнимаю себя за плечи, стараясь прикрыться. Во рту сухая горечь, на губах пленка, в глазах влага, которая при властной на вид Ирине не решается сорваться с ресниц.

Я упрямо смотрю ей в глаза. Удивленно ловлю там сочувствие.

— Поэтому ты так рвалась в опера? — ее тон становится мягче. — Ты же не вывозишь.

— Я справлюсь, — упираюсь, а она улыбается. — Вы бы на моем месте как поступили? — вместо страха во мне просыпается злость. Та сама, что помогала когда-то жить. Все хорошее было уничтожено, стерто, поломано.

И не права она! Я справляюсь! Если бы не этот… любитель раздеваться!

— Не дай бог никому оказаться на твоем месте, девочка. Не представляю пока, как ты будешь работать по этому делу, — качает головой Ира.

— Вы, главное, не говорите никому, — я готова умолять её, если придется. — А я постараюсь не подвести ни себя, ни вас.

Ирина снова внимательно на меня смотрит, будто пытается отыскать внутри стержень, который держит меня на ногах. Я работала над ним много лет. Может быть только ради того, чтобы попасть именно в этот отдел.