ОПЕР, или В городе нашенском

Все, может быть, и наладилось бы в течение месяца, но тут позвонил Аспирант и сообщил, вот-вот будет судно на Австралию, и чтобы я был готов к рейсу. Опять суета, куча неоконченных дел. Встретились и обстоятельно побеседовали с Димоном. Рассказал ему о вербовке сотрудницы Конторы, про Владика Уварова, который со своей непонятной инициативой может сорвать все наши планы. Зоя ещё раз подтвердила, что её начальник продолжает разработку и при первой возможности нанесёт удар. На что паренёк резонно заметил, что в таком случае надо наносить удар первыми. Не можем же мы из-за одного идиота с инициативой надолго на дно залегать. Залегать, не залегать, а выхода я пока не вижу, на Контору не замахнёшься. Подождём, посмотрим, что к чему, может, и майора на свой паёк возьмём. На том и расстались. Решено, что я закрываю все вопросы с Георгом, и мы начинаем своё дело, которое я уже потихоньку просчитываю.

Узнав, что я буквально на днях снова ухожу в рейс, Вика чуть-чуть оттаяла. Поздним вечером не оттолкнула меня, а обнимая, так горько расплакалась, что и мои слезы были готовы вылиться на её плечи. Не переставая плакать, разрешила освобождать себя от одежды. Я целовал свою любимую и клялся в душе, что больше никогда и ни за что не прикоснусь к другой женщине. Когда Вика уснула, я боялся пошевелиться, чтобы не разбудить её. Так сладко слышать её лёгкое дыхание… Вот оно, самое главное, я прощён, я люблю и, наверное, любим. Что ещё надо человеку…

На судно я попал не без труда. Это, видимо, стоило Аспиранту титанических усилий и хороших денег. Экипаж на этом древнем рефрижераторе постоянный, а у капитана большой вес в пароходстве. Боцман, которого я сменил, до последнего дня не верил, что в рейс не пойдёт. Приходил регулярно на сборы и всё о чем-то шептался с капитаном. Мне наплевать на эти мелочи, у меня другая задача. Меня на сегодня больше занимает мысль о том, какого объёма будет посылка, которую надо доставить Георгу, и где её прятать. По телефону Аспирант сказал всё, что знал. У судна намечается три рейса на Австралию и Новую Зеландию за бараниной. Это рассчитано на полгода. Первый рейс пристрелочный. Обживаться, готовить тайник и прочее в том же духе. При личной встрече Георг всё сам объяснит, проинструктирует. А он, Аспирант, свою задачу выполнил и со связи уходит. Это, как он говорит, тоже его последнее дело. Вот так-то, сделали ребята деньги и отвалили, забив на друзей и подельников. Ну, Господь им судья, время всё расставит по своим местам. Я уверен, что никакие дела меня уже не свяжут с Георгом. Я выхожу на свою дорогу, где меня ждут, где на меня надеются. Где только я, без ложной скромности, смогу провести дела так, что мои парни пройдут в стороне от крутого криминала, а значит, и от тюрьмы, с её многочисленными прелестями.