Опер, или ВОРы и ВоРЫ

Два года учёбы пролетели не заметно. За это время перестало существовать одно государство, которому присягали, в которое верили, а новое ещё было в зародыше и Женя это хорошо понимал. Преподаватель по психологии, полковник милиции Дрогоб Сергей Юрьевич, сам бывший сыскарь, запал в душу молодому оперу своими лекциями и семинарами, на которые Женя не просто ходил—бегал и ждал. Полковник понимал, что переходный период может продлиться не один год и все свои мысли и рассуждения вкладывал в головы будущих оперов. Женя ему нравился. Парень, один из не многих, просто тянулся к знаниям и не усваивал их, а проглаживал по себе жёстким катком усердия и старания. Вообще, учёба давалась Евгению не тяжело. Будучи спортивно сложенным, он легко проходил полосу препятствий, отлично стрелял с АКС у и ПМ, был лучшим в рукопашном бое и строевой подготовке. Свои погоны лейтенанта милиции он заслужил вполне достойно и на отлично сдав все экзамены прибыл в Стахановский ГО на должность оперативного уполномоченного. Многое, если не всё, изменилось за пролетевшие два года его учёбы, всё, включая и денежные знаки. Купоны, которыми с недавнего времени стал рассчитываться трудолюбивый народ Великого Донбасса, как и всей Украины, даже и не выглядели настоящими деньгами. Коротенькие разноцветные бумажки с украинскими героями старины обозначали различные достоинства. Некоторое время ещё вместе с купонами ходили и мелкие деньги старого СССР. Всех сотрудников, которые работали из средств местных бюджетов, сократили и уволили за ненадобностью. Уволилось много опытных, ещё молодых сотрудников, которые, не найдя больше применения своим умениям, заняли новые места в «бригадах» солдат новой бандитской власти, которая очень быстро подняла свою голову и не собиралась её опускать. Начался «деребан» зон влияния всё укрупнявшихся банд формирований, которые уже не прячась могли носить и применять оружие. Донбасс переживал полный развал своей экономики, смену руководителей производства на хозяев, которые скупали за копейки, выданные всему населению без объяснения что это такое и что с ними можно делать, акции предприятий, доводили их до банкротства, а за тем опять же за гроши, выкупали и становились новыми русскими, которым всё и везде положено. Женя ходил по совершенно пустым продовольственным магазинам, в которых на полках кроме морской капусты в пол литровых банках и самих продавцов из-под лобья наблюдавшими за снующими по залу покупателями, ничего не было, и удивлялся. Все товары по талонам и отрезным купонам. Сразу же появилось множество нищих на улицах города, с малыми детьми, просящих милостыню у таких же нищих, рыскающих по пустым магазинам, людей. Доллар завладел умами. Крупные покупки только в «баксах». Ещё вчера под расстрельная статья за валютные махинации казалась просто небылицей. Народ перестраивался к жизни при капитализме. То там то тут возникали мелкие рынки, на которых голодный, нервный от безысходности народ старался продать всё не нужное или может и нужное в хозяйстве, но без которого можно как-то обойтись и прожить не вырученные деньги. Стали расцветать ломбарды, где умные предприниматели скупали за бесценок золото и дорогие вещи. По многочисленным рынкам во всю шныряли новые хозяева жизни— «братки» со своими командирами «бригадирами», которые собирали арендную плату с каждого торгующего. В стране началось беспредельное перераспределение зон влияния. Расцвели на каждом выгодном углу коммерческие магазины «Кооп. торги», в которых за большие деньги можно было купить любой товар, от носков, до финской «салями», появились богатые и бедные. По городу стали устанавливать небольшие киоски, в которых во всю шла торговля импортной жевательной резинкой, «сникерсами», «Колой» и сигаретами, которые народу продавались по две пачки на талон в месяц в обычных магазинах. Массово появились «челноки» с огромными клетчатыми сумками и обязательно с ручными тачками на колёсиках, которые в народе прозвали не иначе, как «кравчучки» по фамилии первого президента «нэзалэжной» ни от кого, когда-то цветущей Украине. Люди осваивали уроки маркетинга—изучали конъектуру рынка. Бывшие учителя, инженеры, доктора стояли на рынке и торговали привезёнными с Западной Украины или с Польши джинсами, обувью, кожаными куртками. У кого-то получалось, и он продолжал вертеться на этом не всегда благодарном, но всегда опасном поприще, а основная масса перво ходок сразу же прогорала, так как первый доход может получиться не с первого раза, а семьи требовали денег на питание, да ещё и рэкет старался помогать. Удивлялся Женя и тому, что за прошедшие два с небольшим года его отсутствия на службе, население совершенно перестало уважать человека в форме милиционера. На них или не обращали никакого внимания, зная, что ни наказать, ни помочь они не могут, или глядели, как на пустое место. Милиционеры перестали ходить по городу в форме, одевая её только во время несения службы. Все стали переодеваться на рабочих местах во избежание нападений недовольных граждан на идущего в форме милиционера. Оружие теперь выдавали только оперативной группе на службу и некоторым ответственным лицам по лично подписанному начальником ГО рапорту. За личным оружием сотрудников охотились всё те же «братки», пользуясь своей безнаказанностью. Женя встречал когда-то работающих вместе с ним в ППСе парней, которые теперь носили короткие причёски- «Аля Зэка», ходили только в очках от солнца, даже если его и не было, спортивных адидасовских костюмах, кожаных курточках, вязанных шапочках и кроссовках обязательно фирменных и белого цвета. Они приглашали Евгения вступить к ним в бригады, рисуя радужные перспективы приличных заработков только в Баксах, объясняя, что пришло настоящее время для нормальных пацанов. Женя слушал их фантазии, глядел на пачки, показываемых ему больших денег, но в душе знал, что он никогда не станет на бандитский путь. Теперь его бывшие товарищи уже не ходили по городу пешком, а стаями летали на «стрелки» в своих «девятках» и «восьмёрках», а более продвинутые на новых «москвичах»2141 с передним приводом. Иномарки в стране только—только появлялись и на них катались лишь главари.