Опер, или ВОРы и ВоРЫ

Осенью 1987го года в Нагорном Карабахе произошли события. Всколыхнувшие, казалось бы, всю страну. Начался конфликт между азербайджанским и армянским народами. Для успокоения военного конфликта начали формировать милицейские батальоны по всей стране. Партийная организация города обязана была предоставить взвод ППС, но по желанию никто ехать не известно куда и подставлять свою голову под азиатские пули не хотел. Ещё в стране продолжался Афганистан и его вполне хватало для одного интернационального долга. Тогда партийная верхушка пообещала за год контракта в НКАО давать квартиры по возвращению. Но и этот обман был только высмеян. Отряд из 30ти человек нуждающихся в жилье был сформирован и списки поданы с условием подписания контракта вместе с получением ордеров на жильё. Пепов получил не новую, но довольно приличную двушку в пятиэтажном доме на проспекте Ленина, не далеко от ателье «Ромашка». В феврале 1988 года отряд прибыл в Сумгаит и разбил лагерь в отведённом месте, рядом с арт полком и танковой ротой с России. Женя сразу вспомнил свою армейскую специальность и предъявил руководству документы. На взвод полагалось один повар и помощник. Нарядов, как в армии, здесь не было, всё делали вдвоём: – утром подготовка дров и розжиг печи КП48, состоящей из трёх отдельных баков, вставленных в печь, трубы отвода газов и колёсной пары для передвижения. Помощником Евгению выделили новенького, только что пришедшего на службу в отдел младшего сержанта, который по образованию был кондитером. Звали его Пашка Богодухов. Он отслужил срочную в Нагорном Карабахе и всё здесь знал. По приезду в Стаханов узнал, что его дом сгорел при пожаре и бабушка, у которой он воспитывался, умерла от ожогов, не дождавшись его несколько дней. Ему дали однушку, но назад в НКАО всё же привезли. Пашка сразу понравился Жене, и он уговорил командира, старшего лейтенанта милиции Шевченко Николая Фёдоровича, уже почти пятнадцать лет работавшего в милиции и не имевшего до этого своего жилья, поставить паренька к нему помощником.

Воду носили с колодца, который находился на территории арт полка, дрова находили сами в основном с перекрытий крыш разрушенных домов или если повезёт, заборов. После розжига печи утром готовим кашу и чай. В кашу добавляем тушёнку с расчёта одна армейская 400 граммовая банка на 4ре человека, то есть 7мь банок (Пустые железные банки развешивались потом на колючей проволоке вокруг всего периметра) и завариваем сладкий чай. Хлеб—только сухари по два больших на завтрак и ужин и по четыре—обед. После раздача завтрака. После этого вымывание всей посуды и котла, поднос свежей воды и подготовка продуктов к обеду. Картофель только сухой, макароны с мошками, которые приходилось по несколько раз отмывать в горячей воде, Масло растительное в бочке, такое старое, что слышно даже не открывая посудину. От заправки таким маслом у взвода возникала изжога. Мясо—опять тушёнка, только уже три банки и кисель в брикетах. Суп с макаронами, макароны по-флотски и кисель. После обеда вновь всё вымыть и котлы, и посуду, подготовить продукты на ужин. Каша пустая и рыбные консервы –банка на двои, в основном кильки в томате, сладкий чай. И снова всё вымыть и подготовить на утро. И так со дня на день с месяца в месяц полный год. Спать хотелось хронически. Единственный плюс—не носил автомат и ни в кого не стрелял. В марте 1989 года пришла ротация, но уже на насиженное место. Когда именно приедет домой, Женя не писал, да и сам не знал. Однако всё произошло быстро. С Баку самолётом в Москву и сразу же пересели на самолёт в Ворошиловград. Там в городском аэропорту их ждал свой автобус в родной Стаханов. Женя вёз жене подарки, красивый азербайджанский женский халат для домашних целей и ковровую, самотканую дорожку в свою спальню, керамическую посуду ручной росписи и медный чайник для заварки чая. Близко к полуночи автобус открыл перед ним свои двери, и пройдя за угол дома, Женя открыл двери своего нового подъезда. Два десятка ступенек на второй этаж. Звонок не работал. Женя покопался и достал свои ключи. «Пусть будет сюрприз» подумал он, тихо отворяя дверь и занося подарки в тёмный коридор. Закрыв на ключ входную дверь, он разулся и прошёл в туалет. Пахло табаком и на бачке унитаза стояла железная пепельница с окурками от папирос. «Не понял?» спросил у себя парень. Он включил свет в коридоре и приоткрыл двери спальни. На разобранном кровать –диване мирно спала его Света обняв за шею его друга Солотова Сергея. Евгений отшатнулся. Там, на войне, он даже мысли себе не допускал, что его Света ему изменит, а тут ещё и с кем? Он сел на краешек дивана и внимательно стал рассматривать спящих. Странно, но даже желания что-либо с ними сделать у него не возникало. Он принял произошедшее как за должное. Света повернулась и задев Евгения ногой, проснулась. «Женя? Ты?». «Да. Я приехал пол часа назад». Света толкнула Сергея, но тот проснулся не сразу. «Женя, прости, я на четвёртом месяце беременности от Сергея».