Опер. Под гнётом власти

– А что у тебя есть, кроме этой тюрьмы? Кто есть у тебя, кроме меня? Я не о мальчишке, которому ты не сможешь дать ничего, включая воспитание, потому что сама ничему не научена. Я о том, кто поддержит тебя, когда ты окажешься в очередной заднице. Кто вытащит тебя из неё. Есть такой человек? Правильно, Лиза, это я. А ты моя девочка. Моя женщина. Моя шлюха, если хочешь. И да, пока всё так, как я перечислил – тебя будет интересовать моё мнение. И не просто интересовать. Оно будет твоим законом. Все ясно?

Она выдохнула с тихим стоном, упала спиной на стену. Больно, малышка? Ничего. Так бывает.

– Не слышу? – надавил голосом сильнее, подавляя долбанную вспышку противоречия.

– Ясно, – ответила бесцветным тоном, глядя себе под ноги.

– Оставлю тебя. Дам время подумать. Если ты уверена, что можешь обойтись без этой тюрьмы, без меня… Я отпущу тебя. Но сделаю это, когда сам решу, что пора.

* * *

После разговора с ней было тошно. Андрей привык давить силой и властью на подчинённых, на задержанных, на всякий бандитский, наркоманский сброд. Но её прессовать совершенно не в кайф. До того отвратное чувство, будто дерьма нахлебался. Но по-другому никак. Даст слабину, и Лизка на голову залезет. Дело не в ней и вины её тут нет. Просто бабы такие. У них это на генном уровне заложено.

Но была ещё одна проблема. Лиза ни за что не подняла бы хвост, не будь у неё поддержки в лице Ильи. Это почувствовал и Андрей. Мощнейший поток флюидов, витающий на кухне. И он, Вербин, словно чёрное пятно там, среди них. Нехорошо.

– Ну, как? – Илью нашёл у машины. Тот обхаживал красавицу, как истинный ценитель цветного металла. Что сказать, Андрей в своё время тоже тащился от тачек похлеще, чем от баб. Это потом уже приелось, примелькалось.

– Офигенная… Она просто офигенная, пап! Точно такая, как я хотел! Пап, она даже круче, чем твоя! – засмеялся мелкий, на что Андрей пропустил снисходительную усмешку.

– Не машина красит мужчину, сын. Хотя и она тоже. Тем более в восемнадцать.

Илья нежно огладил ручку двери, но открывать пока не стал. Точно как Андрей лет двадцать назад. Тоже долго бегал вокруг своего первого «москвича», раздолбанного и страшного, как Вторая мировая. Правда, для Андрея тогда это была машина мечты.

– Пап, а что ты делал в восемнадцать? Вот именно в этот день?

– Я? – задумался. – Я собирался в армию. Девчонку до дома провожал, потом целовались у её ворот. Она из богатой семьи была. Дочка какого-то чинуши. Я влюблён в неё был, как дурак. В клумбах цветы воровал, ей охапками таскал. А ей после богатеньких ухажёров «полевая» романтика в новинку была. Говорила, любит, из армии ждать будет.

– И как? Дождалась?

– Нет. Уже через пару месяцев мне друзья написали, что она с другим гуляет, – улыбнулся, вспоминая весёлые деньки своей молодости.

– И ты страдал?

– Страдал? – Вербин хохотнул. – Слово-то какое, – мотнул головой. – Не помню, если честно, может и было паршиво какое-то время. Но, как видишь, стреляться не стал.

Тогда и армия другая была. Дедовщина на дедовщине, дедовщиной погоняет. Ему особо не до девок да страдашек было. Там только и успевай оглядываться, чтоб по горбу не отхватить. А били в армии не как в детском саду. Лупили до кровавых соплей. Иногда он, иногда его. Такие времена были. Были и в этом плюсы. Ещё тогда Андрей понял, что выживает сильнейший. Тот, у кого в руках кастет или арматурина. Хуже, когда ты один против толпы. Вот тогда затопчут.

– Ну что, поедем к маме? Она уже звонила.

– Подожди, Илья, – уперевшись кулаками в капот джипа, подался вперёд. – Ты мой единственный сын. Во всём мире нет человека, которого я любил бы больше, чем тебя. Но даже тебе не позволено заглядываться на мою женщину. Моя женщина – табу. Любая другая. Можешь перетаскать всех женских особей, до которых дотянется рука. Но моя женщина – не может быть твоей, даже в твоих мыслях.

– Пап, да ты что, я же…

– Илья! Я сказал, а ты услышал. Ты услышал?

– Да, но…

– Тогда прыгай за руль, – оттолкнулся от капота, прошёл к пассажирской двери нового джипа. – Сегодня катаешь папу, а папа гуляет.

В салоне открыл бутылку заранее припасённого коллекционного коньяка, отпил прямо из горла.

– Хорошо, – выдохнул. – Давай, заводи, – кивнул на руль и Илья радостно ввалился на водительское сидение.

Марина встречала их при полном параде, вся разукрашенная, разодетая. В гостиной ломился от еды стол. Что-что, а устраивать праздники бывшая умеет.

– Ну, наконец-то! Где вы так долго, уже по два раза всё разогревала, – засуетилась, принимая пальто Андрея и будто случайно утыкаясь носом в воротник. – Ммм… У тебя новый парфюм? Очень приятный.

Вербин никак не отреагировал на её сомнительный комплимент, прошёл к столу, не желая надолго задерживаться.

– Давай сына поздравим и я поеду.

Она поправила накрученные локоны, нацепила улыбку.

– Мам, в окно глянь, – Илья забрал у неё отцовское пальто. – Иди-иди.

Марина, конечно, знала о том, что Андрей собирается дарить сыну машину. Но, отдать ей должное, сыграла удивление, как профессиональная актриса.

– Ой… какая машина там… Это что, твоя новая, Андрюш?