Опера доктора Дулиттла. Зоопарк доктора Дулиттла

— Нет ничего проще, — объяснил доктор. — Ты купишь тех птиц, к чьей клетке она подлетит.

Наутро Пипинелла уселась на плечо к Мэтьюзу, и они отправились в Вендльмер. Купить там они никого не купили, зато отыскали след Корнелиуса. Птицы из магазина рассказали Пипинелле, что недели две тому назад в магазин принесли самца канарейки с таким именем. Правда, его тут же перекупил торговец птицами из Лондона.

— Мы его непременно найдем, — сказал доктор. — Птица — не иголка, а зоомагазинов в Лондоне не так много. Лишь бы его не успели продать.

За завтраком Хрюкки снова тоскливо жевал свои сухарики. Вдруг он спросил:

— Господин доктор, а почему не толстеет О’Скалли? Ведь он ест немало.

— Это потому, — ответил Джон Дулиттл, — что он очень много бегает. Бег заменяет любую диету.

— Значит, если я буду бегать, то мне можно будет есть вволю?

— Конечно, можно.

Поросенок был готов на что угодно, лишь бы не голодать, поэтому, когда О’Скалли, Скок и Тобби решили после завтрака прогуляться по окрестностям, он увязался с ними.

Поначалу все шло хорошо. Но потом собаки учуяли зайца и бросились за ним в погоню. Длинноухий удирал что есть мочи. Собаки не отставали. Хрюкки едва поспевал за ними и вопил:

— Какая же это прогулка? Ну что вам дался этот косой?

Неподалеку оказался крестьянский двор. На шум оттуда выбежала огромная овчарка и присоединилась к погоне. Впопыхах она не разобрала, что к чему, и приняла за дичь поросенка. Горе-охотник Хрюкки испуганно взвизгнул при виде оскаленной пасти и припустил назад, к фургону.

Едва живой, задыхаясь от бега, поросенок ворвался в фургон и забился под кровать. Поуспокоившись и отдышавшись, он заявил:

— Может быть, собакам бег и заменяет диету, но мне этот способ не годится. Это собаки бывают гончие, а гончих поросят не бывает.

То ли помогла диета, то ли прогулка-пробежка, но, когда вечером Теодора принесла Хрюкки новый костюм для спектакля, он сумел в него влезть и даже пуговицы не оторвались. Так что дела вроде бы шли на лад.

Теодора, жена Мэтьюза Магга, целыми днями хлопотала. Она готовила артистам обеды, шила костюмы, разливала чай гостям, штопала, чинила, латала. Она помогала всем, кому ее помощь требовалась.

Мэтьюз Магг обо всем имел собственное мнение и любил вставить слово поперек. Единственным человеком, с кем он неизменно и во всем соглашался, была его жена. Сам Мэтьюз, как ни старался, не сумел осилить грамоту, поэтому он преклонялся перед Теодорой, которая когда-то училась в школе и даже имела по чтению пятерку.

— Вы: представляете, — частенько говорил он доктору Дулиттлу, — она читает и пишет в совершенстве.

Джон Дулиттл не представлял, что значит «читать и писать в совершенстве», но не спорил и согласно кивал головой.

Да и зачем ему было спорить, если Теодора вела дневник, то есть записывала в толстую тетрадь все, что происходило в цирке. Выглядело это примерно так: «Сегодня прибыли в город Банбери. На чаепитием разбили две чашки. Мальчишка влез в загон к тяни-толкаю, и тот боднул сорванца, а при этом порвал ему штаны. За порванные штаны пришлось уплатить полтора шиллинга».

Время от времени доктору надо было вспомнить, когда и куда они приехали, сколько дней давали представление, и тогда он обращался за помощью к Теодоре. Она раскрывала толстую, потрепанную тетрадь и быстро отвечала на все вопросы доктора.

В тот день, когда фургоны с надписью «ЦИРК ДОКТОРА ДУЛИТТЛА» въехали в Лондон, Теодора записала в дневнике: «Сегодня утром встали у лондонского Риджент-парка. Здесь же и будем давать представление. Доктор Дулиттл начал готовить птичью оперу».

Эту запись в дневнике Теодора подчеркнула красным карандашом. И не зря, потому что этот день был началом грандиозного успеха.

Пока артисты сколачивали помосты для выступлений и ставили шатры, доктор, не теряя времени, взялся за поиски птиц для хора. Дело было очень и очень непростое, поэтому для начала доктор попросил пролетавшего мимо воробья слетать к собору святого Павла, найти там Горлопана и сказать ему, что доктор Дулиттл желает его видеть.

Джон Дулиттл был прав — кто еще, как не родившийся в Лондоне нахальный воробей, мог ему помочь? Горлопан не заставил себя ждать, он прилетел и с лету зачирикал:

— А вот и я, доктор! Рад вас приветствовать в Лондоне!

— Здравствуй, Горлопан, — ответил ему доктор. — Мне нужна твоя помощь.

— Приказывайте, доктор, я всегда к вашим услугам. Очень приятно, что и старый Горлопан на что-нибудь вам сгодится.

— Погоди, не чирикай так много, дай мне объяснить, что от тебя требуется. Подскажи мне, где в твоем родном городе можно найти птиц с хорошими голосами.

— А чем вас не устраивает мой голос? Ну да ладно, я не обижаюсь. Если вам нужны голоса потоньше, ищите их в птичьих лавках. Если потолще, погрубее, то мы их с вами найдем в один миг. Для начала отправимся в зоопарк. Конечно, птиц из зоопарка вам никто не продаст, но главное для вас сейчас — решить, кто вам нужен, а потом уж моя забота отыскать вам то, что вы выбрали. Можете заказывать хоть пеликана. Ну что, идем в зоопарк на смотрины?