Опера и пограничники смеются. Смешные, каверзные и занятно-поучительные истории из жизни сотрудников органов безопасности и пограничной службы

Один из погранотрядов КТПО, у руля, которого стоял полковник Рубанков, и так был образцово-показательным[91]. Однако нет предела совершенству. Съездив во Владивосток, Рубанков уговорил директора местного художественного училища направить к нему на летнюю практику группу выпускников, чтобы те сделали из погранотряда незабываемую картинную галерею по тематике защиты рубежей Родины. Через пару дней на плац отряда въехал автобус, из которого высыпала огромная галдящая орава каких-то хиппи с длиннющими волосами и в потёрто-дранных портках. Попытки начальника погранотряда провести соответствующий инструктаж о правилах поведения прибывших, закончились ржанием будущих художников и их репликами о свободе личности. Бледный курсовой преподаватель, возглавлявший группу, пытался убедить полковника в том, что учащиеся-то они хорошие и только реальная работа отвлечёт их от такой развязности. Однако следующие два дня показали, что эти «хиппи» и работой себя особо не утруждали, рисуя какие-то абстрактные картины, да и дисциплину постоянно нарушали. Курили в спальне клуба, где их разместили, водку пьянствовали, на плацу под гитару пели похабные песни, матерились и к жёнам офицеров приставали. Даже либерал начальник политотдела подполковник Мазлов ничего с ними сделать не смог, возмущаясь негативной реакцией практикантов на его зажигающую лекцию об итогах очередного съезда комсомола. Однако будущие художники не на тех напали. На третий день полковник Рубанков вызвал к себе начальника химической службы капитана Перцова и зловеще усмехаясь, предложил тому усмирить распоясавшихся не в меру практикантов.

Рано утром в тихо приоткрывшуюся спальню клуба, где мирно храпели практиканты после очередной попойки, залетели несколько ватных шариков, обильно смоченных учебно-боевым газом хлорпикрин. Может, капитан Перцов переборщил с дозой, но уже через минут пять в спальне началось вавилонское столпотворение дико орущих от рези в глазах практикантов. В панике, толкаясь и падая, наступая друг на друга, маратели кисти рванули, как и предвидел начальник химической службы, в умывальник. Туда он заблаговременно заложил вообще убойную порцию хлорпикрина. Вылетела толпа практикантов из клуба и, катаясь по земле, ревя в два потока слёз, попалась на глаза, пробегающему на утреннюю зарядку полковнику Рубанкову. Тот участливо поинтересовавшись причиной происшедшего и, рекомендовав им меньше «водку пьянствовать», велел дежурному пропустить пострадавших в умывальную комнату штаба. После завтрака, Рубанков вновь собрал практикантов на инструктаж в зал совещания штаба. В гробовой тишине он дал сутки срока учащимся привести свои причёски в порядок у вызванных им в отряд двух сексуально привлекательных и миловидных парикмахерш. Его требования зашить и погладить портки, а на завтрак, обед и ужин ходить строем, практиканты также проглотили и молча исполнили.

Оставшийся месяц личный состав погранотряда с умилением наблюдал, как мигом перевоспитавшиеся выпускники красочно заканчивали свои росписи стен казарм, клуба, плаца и застав. Приехавший директор училища, чтобы забрать своих воспитанников, не узнав в них прежних учащихся, с испугом спросил у начальника отряда: «Товарищ полковник! Вы что? Их уже в армию призвали?». На общем построении подразделений погранотряда всем практикантам вручили грамоты и ценные подарки за отличную работу. Ну, а на совещании офицеров полковник Рубанков наградил денежной премией и начальника химической службы капитана Перцова. Было за что!

P. S. Когда хлорпикрин «не в масть»