Оперативная карта

«Друг мой, брат мой, усталый страдающий брат», «Вырыта заступом яма глубокая, жизнь бесприютная, жизнь одинокая», «Выдь на Волгу, чей стон раздается»…

Чтецы постанывали, Иван Тихонович удовлетворенно улыбался и то и дело провозглашал:

— Отлично! Хорошо! Четыре! Пять!

Пока не дошла очередь до Ознобишина.

Тут никто в успехе не сомневался, Славка по литературе успевал лучше всех и вдруг… начал читать такие стихи, которые не только весь класс, но и самого Ивана Тихоновича привели в полное недоумение.

— Это что же за стихи? — внезапно прервал учитель ученика.

— Блок, — ответил ученик. — Александр Блок.

— Слыхал о таком, — сказал учитель. — А все-таки?

— «Двенадцать».

— Это не стихи, а декадентство, — сказал учитель. — Слышали такое слово? Декаданс. Упадок. Французская болезнь… При чем здесь Россия?

Иван Тихонович обратился за поддержкой к классу:

— Пусть тот, кто понял стихи, поднимет руку.

Разумеется, руки не поднял никто.

Вне себя от обиды, Славка махнул рукой и выбежал прочь из класса.

Прямым ходом помчался он из школы в нардом и рассказал Андриевскому об инциденте. Того это позабавило, и, в свою очередь, он в тот же самый день позабавил рассказом об этом происшествии самого Быстрова.

А Быстров вдруг вызвал Ознобишина к себе…

Сам Степан Кузьмич Быстров, глава местных коммунистов и гроза кулаков и помещиков!

— А ну, а ну! — сказал он смущенному мальчику. — Что там за стихи, которыми ты взбудоражил всю школу?

На этот раз Славка прочел Блока Быстрову…

И кто бы мог подумать, что именно Александр Блок дал тринадцатилетнему школьнику Вячеславу Ознобишину рекомендацию для вступления в Российский Коммунистический Союз Молодежи!

Трудно сказать, что понял, и понял ли вообще Быстров поэму, но слова о том, что

Мы на горе всем буржуям

Мировой пожар раздуем…

не могли не покорить Быстрова своей ясностью и категоричностью.

— Мне давно уже нужен такой парень, — заверил он Ознобишина. — Организуй-ка ты мне в коммунистический союз учащихся, давно пора объединить нашу молодежь на подвиги во имя Советской власти.

Славка не знал ни что ответить, ни что сделать для того, чтобы объединить молодежь на подвиги…

— Да кто пойдет? — неуверенно произнес он. — Кто меня послушает?..

— А ты не робей, или забыл, что сказал? — решительно объявил Быстров. — Революционный держите шаг!

…Славка вышел из исполкома с бумажкой, написанной витиеватым писарским почерком:

«Циркулярно. Всем сельсоветам… Предлагается с получением сего выслать двух делегатов в возрасте от 13 до 18 лет в воскресенье 11 мая 1919 года в помещение Успенской трудовой школы к 10 час. утра с продуктами питания лично для себя на весь день…»

И 11 мая 1919 года произошло первое собрание молодежи, где провели запись всех желающих вступить в Коммунистический союз молодежи и на котором по предложению Успенского волкома РКП (большевиков) товарища Ознобишина избрали секретарем волостной комсомольской организации.

2

Великие события часто начинаются со слухов, а то и так, с пустых разговоров. На что уж событие — отступление Красной! Армии и приход белогвардейцев, а ведь слухам никто не верил до тех пор, пока не произошло само событие, да и оно-то произошло как-то так маловероятно и невыразительно, будто это не событие, а просто малозначительный эпизод обычного будничного существования.

Проскользнули какие-то сообщения в газетах, да и газеты-то поступали нерегулярно, точно они существовали сами по себе, а Успенское само по себе, доходили какие-то слухи, некоторые люди определенно утверждали, что Деникин вот-вот придет, но шло это все стороной и не имело, так сказать, никакой осязаемости, а ведь русский человек, как известно, не верит словам, ему все надо увидеть, пощупать собственными руками…

До поры до времени занятия в Успенском исполкоме шли своим чередом, власть подбирала где можно хлеб, хотя и без особого нажима, делила и переделяла землю, от случая к случаю разбирались какие-то гражданские дела, и только само начальство в исполкоме, увы, редело день ото дня, да еще Быстров становился все мрачнее и мрачнее, точно приближающиеся события отбрасывали на него свою тень…

Однажды под утро Славу точно кто-то толкнул в бок. Он открыл глаза. Никого. Спит младший брат Петя. Спит мама. Петя спит по-мужски, даже по-мужицки, сопит, время от времени похрапывает, лицо сердитое, точно серьезные заботы не оставляют его и во сне. Раннее утро шелестело за окном, и ровное мамино дыхание сливалось с шелестом листвы. Однако ощущение тревоги не проходило. Слава прислушался. Откуда-то доносился скрип телеги, гул голосов. Мальчик соскочил с дивана, надел штаны, рубашку, туфли на веревочной подошве и скользнул в окно.

Возле волисполкома стояло более десяти подвод, мужики и делопроизводители во главе с секретарем исполкома Дмитрием Фомичом Никитиным таскали бумаги, всякие там папки и пачки и бросали их на телеги.