Оперативное вмешательство

И вот передо мной ложится картонная папка с надписью на обложке: «Бригитта Бергман. Год рождения – 1922-й, место рождения – город Берлин. Член СЕПГ с 1948 года, место службы – МГБ ГДР, она же „штази“, крайнее звание – полковник, в запасе с 1982 года. Крайнее место жительства – город Фюрстенвальде, крайняя дата пребывания в родном мире – 25 июня 1990 года».

Если посчитать на пальцах, то мир фрау Бергман не может быть тем, из которого в Подвалы свалился наш танковый полк: расхождение по датам на год с лишним, или же самопроизвольный перенос в Подвалы не всегда бывает параллельным. Кого-то швырнет раньше, а кого-то позже. Но если даже это не тот же мир, он должен быть максимально похож на него (впрочем, как и на наше родное прошлое). Иначе в Основном потоке просто быть не может.

Внутри папки – два сиротливых листочка. Первый – бумага из Тевтонбургского гестапо с записью о том, что подследственную, хорошо изображающую из себя сумасшедшую, зовут Бригитта Бергман. Второй – данные первичного медицинского осмотра уже у нас, за подписью Лилии и товарища Максимовой.

– Для начала позвольте преставиться: капитан спецназа ГРУ Серегин Сергей Сергеевич, по совместительству самовластный князь Великой Артании, Бог Русской Оборонительной Войны и Бич Божий для всяческих негодяев, – на тевтонской версии немецкого языка сказал я. – А теперь, геноссе Бергман, прошу вас садиться. Или вы предпочтете, чтобы я называл вас фрау Бергман?

Фрау Бригитта просверлила меня насквозь взглядом своих светлых, почти бесцветных глаз, и, видимо, удовлетворившись увиденным, хрипло ответила на чистом русском языке лишь с небольшим немецким акцентом:

– Спецназ ГРУ – это очень серьезная контора, хотя другие ваши «титулы», товарищ Серегин, приводят меня в некоторое недоумение. Тем более что мне не известно такое государство, как Великая Артания… Впрочем, судя по вашему званию, красному знамени при часовом на первом этаже этого здания, а также форме ваших офицеров и солдат, вас больше бы устроило обращение «товарищ». Или я ошибаюсь?

– По поводу моего звания, красного знамени и предпочтительности обращения «товарищ» никакой ошибки с вашей стороны нет, – сказал я, – а вот сомнения по поводу всего остального я постараюсь рассеять…

– Так… – хрипло произнесла фрау Бригитта, – интересно девки скачут, по четыре штуки в ряд… Я-то, дура, думала, что вы меня допрашиваете как иностранку с неопределенным статусом, а тут вон как…

– Да какой там допрос, товарищ Бергман, – махнул я рукой, – допросами тут занимаются совсем другие люди, а я просто провожу установочную беседу – с целью понять, можете ли вы быть мне полезной и в каком качестве…

Та посмотрела на меня долгим внимательным взглядом, потом вздохнула и сказала:

– Знаете, молодой человек, у меня есть такое чувство, что если бы не мой возраст, то мы с вами обязательно сработались бы, даже несмотря на мою нелюбовь ко всяческим самовластным монархам и прочим аристократам. Но что взять со старушки шестидесяти восьми лет от роду… В таком возрасте думают уже о последнем пристанище, а не о поступлении на службу…

Я ответил в ней таким же внимательным взглядом. Несомненно, под пеплом множества разочарований в душе этой женщины постепенно разгорался огонь Призыва, и это было хорошо. Пройдет еще немного времени – и она не сможет противиться охватывающему ее чувству. Мечтали, товарищ капитан, о политически мотивированном особисте? Получите лучшее, что есть на складе, и не забудьте расписаться в ведомости.

– Знаете, товарищ Бергман, – с легким пренебрежением сказал я, – вы сейчас находитесь в том единственном месте Мироздания, где старость – это не более чем вполне излечимая болезнь. Были уже прецеденты. Так что вопрос с последним пристанищем для тех, кто поступил ко мне на службу, откладывается очень и очень надолго. Имейте это в виду.

В ответ на это заявление она покачала головой и сказала:

– Я все никак не могу понять, кто из нас более сумасшедший: вы, обещающий мне невозможное, или я, которая готова вам поверить…

– Ничего невозможного в моем предложении нет, – пожал я плечами, – неужели вас в этом не убедила предварительная медицинская процедура, которой вас подвергли сразу после поступления в нашу, гм, организацию?

– Вот в этом-то все и дело, – хмыкнула фрау Бригитта, – я, как видите, неплохо владею русским языком, но не поняла и половины слов, которыми обменивались осматривавшие меня доктора… если, конечно, врачом можно назвать двенадцатилетнюю соплюшку…

Хлоп! – и «двенадцатилетняя соплюшка» собственной персоной явилась ко мне в кабинет.

– Ты это слышал, папочка?! – уперев руки в боки, заявила Лилия. – И это вместо благодарности! Упрямая тевтонка! А я-то ее лечила, лечила…