Оперативное вмешательство

А может, этот источник дает настолько взрывоопасную информацию, что его решили прощупать в реальности, поэтому и отправили на встречу опытного оперативника. Тогда риск более чем уместен. Эндрю Мазур десятилетиями выполнял особые задания военной разведки в самых страшных точках мира, среди таких прожженных лжецов, как мусульмане. И многих, очень многих он раскусил. Поэтому и жив до сих пор, несмотря на смертные приговоры «Аль-Каиды». Если встреча – ловушка и агент работает на русских, то Мазура поймают. Но только его. У него информации – на грош… Но генерал Тенн и DIA будут знать, что агент Голкипер гонит дезу… Значит, его информация – чушь, и сотни, а может, и тысячи американских парней останутся живы.

Мир на пороге большой войны, и жизнь оперативника Эндрю Мазура здесь равна ломаному центу. Или меньше… Мазур уже давно привык бегать по лезвию ножа. С того момента, как записался добровольцем в «зеленые береты» и ступил армейским ботинком на бетонную плиту авиабазы в Баграме на проклятой земле Афганистана. Надо либо с этим мириться, либо уходить. Уходить ему некуда, и поэтому он сейчас сидел в огромном русском самолете, летящем через океан.

Мысли крутились и вокруг нынешнего кризиса, который вполне может перейти в третью мировую войну. Легко так, по мановению пальцев. Люди из высоких кабинетов в последнее время вообще очень быстро принимают решения. В конце концов, не им погибать в очередных «задницах мира».

А эти миллионы беснующихся фанатиков под черными флагами с арабской вязью… Нашествие воинов Аттилы по сравнению с ними – просто увеселительная прогулка гуннов. Эндрю покрутил головой, разминая шею. Действительно, если убрать с мировой арены США и русских, остановить новую орду варваров будет некому. Орущая и дурно пахнущая орда затопит весь Ближний Восток и хлынет, словно варево из опрокинутого чана, на запад…

Мазур вздохнул. В конце концов, он просто солдат. И его дело – защищать свою страну. Он уже свыкся с армией, именно казарма, жилой модуль и ангар на военной базе были для него ближе, чем дом его родителей. К русским он не испытывал никакой неприязни, наоборот, гордился своей славянской кровью. Но он всего лишь солдат. Один из солдат Америки, ведущей тайную войну.

На пограничном контроле сидящая в кабинке замученная тощая тетка в военной форме с погонами прапорщика подозрительно посмотрела в лицо Мазуру и процедила:

– Цель визита?

– Деловая, – на английском ответил Эндрю, улыбаясь как можно доброжелательнее. – Нужно посетить московское подразделение нашей корпорации.

– Сроки визита?

– Три дня, мэм.

Еще раз подозрительно покосившись на Эндрю, она хлопнула ему в паспорт штамп.

– Три дня, мистер Мазур.

Едва увидев в зале прилета Мазура, Димка широко распахнул объятья и полез обниматься.

– Да тише ты! Отожрался здесь, как медведь, – вяло отбивался от объятий Димки Эндрю.

По сравнению с разжиревшим Пресным, Мазур напоминал отлично тренированного атлета. Что, к сожалению, чертовски бросалось в глаза.

Уже выходя из здания аэропорта, Мазур заметил минимум двух человек, проявляющих к его персоне повышенный интерес. То, что один из этих бдительных граждан был девушкой, ничего не значило. Все нормальные спецслужбы активно используют женщин в своей оперативной работе. Вообще, в аэропорту «Шереметьево-2» чувствовалось напряжение. Наметанным глазом Мазур определил три круга безопасности. Помимо службы безопасности аэропорта – подтянутых парней в светлой униформе – бросалось в глаза большое количество полицейских, вооруженных укороченными автоматами, и еще несколько людей в штатском, настороженно поглядывая, умело скрывались среди пассажиров.

Выйдя из здания, Пресный потащил Мазура к своей машине «Шкоде Супер Б» последней модификации, цвета серый металлик, и гордо хлопнул ладонью по крыше.

– Ну как тебе моя «ласточка»?

– Шикарно! – ответил Эндрю, хотя в сравнении с его оставшимся за океаном «Мустангом» это чешское корыто не смотрелось совершенно. Но оскорблять своего старого друга не стоило.

Москва, честно говоря, его поразила. Гигантский мегаполис, где маленькие ухоженные дворики, улочки и купеческие особняки, помнящие еще Гиляровского и Булгакова, соседствовали с небоскребами из стекла и бетона, которые стрелами вздымались вверх. Город, где скоростные магистрали и развязки сменялись проспектами с чудовищными пробками. Город, где количество дорогих автомобилей и бутиков давно обогнало Париж и Лондон и уверенно догоняло Майами и Нью-Йорк. Город контрастов, где памятники императору Петру Первому соседствовали со станциями метро, названными в честь идеологов анархии и революции: Баумана, Кропоткина и Войкова.

– Как все меняется, Дим. Я здесь всего шесть лет не был, а какие изменения!

– Да… Здесь, Андрюх, все быстро меняется. Не то что у нас, в Белоруссии.