Оперативный гамбит

Впрочем, простите: я ведь обещал не забивать вам голову этой ерундой. Но мент — есть мент и о работе может говорить часами, особенно «под градусом» или с женщиной. А про газету — это, повторяю, только для примера. Не буду же я подробно пересказывать вам упомянутые инструкции — они секретны еще с тех самых времен НКВД. Технический прогресс внес в них, как я только что говорил, некоторые видоизменения, и, кроме избранной и подработанной нами применительно к конкретной ситуации системы кодовых сигналов и жестов, Павел назубок выучил номера мобильных телефонов всех ребят из моей группы.

Отдельно был оговорен канал связи. Вообще-то, в той квартире, где Павлу предстояло поселиться, есть телефон. Но с учетом наших обстоятельств он не может рассматриваться как надежный способ общения. И дело отнюдь не в прослушивающей аппаратуре, которую могут установить мещеряковские ребята, — хотя и этого не следует исключать. Сегодня любая серьезная фирма имеет собственную службу безопасности, которая решает не просто вопросы организации пропускного режима, но и целый спектр задач, вписывающихся в концепцию безопасности как таковую. Сюда включается и получение разного рода информации, в том числе и не совсем законными методами. В этом плане им даже проще, чем нам, поскольку не надо выпрашивать в прокуратуре разрешение на установку аппаратуры прослушивания. А с технической точки зрения проблем с записью телефонных переговоров сегодня вообще нет: необходимый комплект оборудования, причем совсем недорого, можно свободно приобрести на той же «Юноне». Я имел в виду несколько другое.

Прежде всего, телефоном, даже если он и не прослушивается, не всегда можно воспользоваться в присутствии посторонних лиц. Да и вообще: а кому Павел, собственно говоря, может звонить в незнакомом городе? А потом не забывайте, что Волкову предстоит играть роль опустившегося человека, люмпена, которому неожиданно привалило счастье. Оно, естественно, должно вскружить ему голову, но не настолько, чтобы оплачивать услуги телефонного узла, — деньги Пашка должен пропивать. Так что телефон ему попросту могут отключить за неуплату. Кстати, Уваров там пока ничего и не оплачивает. Он же у нас по сценарию будет «обижен» вопиющей несправедливостью, поэтому и не должен этого делать исключительно из принципиальных соображений.

Проблема со связью была решена нами в лучших традициях шпионских романов. В аптечный киоск, расположенный как раз на полпути между домом и рынком, Цветаев устроил нашу сотрудницу — Олю Шабалину. Я ее хорошо знаю — одно время она работала в нашем отделе. С Пашкой мы ее заранее познакомили, и она уже вышла на новое место службы. Волков будет появляться там дважды в день — утром и перед закрытием, чтобы сообщить о происшедшем за день и получить новые инструкции, если таковые будут. При необходимости через Олю также можно будет передать записку и так далее.

Чтобы у Павла был повод для регулярного посещения аптеки, следовало соответствующим образом подработать его легенду.

— У тебя со здоровьем как? — поинтересовался Цветаев.

— Не жалуюсь.

— Плохо! Следовало бы обзавестись какой-нибудь хронической болячкой. Покупал бы регулярно лекарство — вот и повод.

— Не пойдет, Сережа, — возражаю я. — Лекарства ведь продаются в упаковках, рассчитанных на курс. Берешь упаковку — и тебе его на неделю хватает. И вообще: ты когда-нибудь видел, чтобы сорокалетний мужик каждый день одно и то же лекарство покупал?

— Я видел! — неожиданно заявляет Волков. — У меня жена в аптеке работает, так у них даже постоянные покупатели имеются.

— И что же они берут?

— Боярышник. Идет за милую душу!

— А это что за дрянь? — осторожно интересуюсь я.

— Спиртовая настойка. Флакончики по сто граммов, стоит копейки. Пару флаконов принял — и уже хорошо… — поясняет Павел и, удивленно посмотрев по очереди на нас с Сергеем, интересуется: — А у вас что — бомжи его не берут?

— Да как тебе сказать, брат, — усмехаюсь я. — Я ведь с другим контингентом выпиваю.

А Серега, неопределенно пожав плечами, резонно заметил:

— Идея хорошая. Ну, хозяин — барин. Не мне же травиться…

На том и порешили. Само собой разумеется, каждый раз соваться в киоск Пашке смысла не имело. Да и очень уж нелепо было бы покупать боярышник утром и вечером. Остановились на том, что Волков должен дважды за день — между десятью и одиннадцатью и между шестнадцатью и семнадцатью часами — вступать в контакт с Шабалиной. Если у него нечего передавать, то достаточно просто показать себя — все, мол, в порядке. Если же есть какая-то новая информация — пожалуйте за парочкой пузырьков. В свою очередь, если у Оли имелась для него посылка, то на витрине киоска в левом нижнем углу выставлялась большая красная клизма. Если при этом уважаемый читатель, которому я уже задурил голову условными жестами и сигналами, будет искать в использовании сего деликатного предмета некий скрытый смысл, то вынужден его разочаровать. Клизму выбрали не потому, что клизма, а потому, что красная, то есть бросается в глаза издалека.