Оперативный простор

– Мы дружно забыли, что ревность бывает не только мужской, но и женской. Если в случае с самим Хвылиным трудно было разобраться, убийство его жены помогло мне открыть глаза, – спокойно выдерживая взгляд чекиста, поясняю я. – Хвылина и Слыщёва были подругами, несмотря на то, что им приходилось делить одного мужчину на двоих. Зинаида смирилась с регулярными изменами мужа, а вот Слыщёва влюбилась в него, как кошка, и мысль, что тот постоянно ищет себе новых пассий, сводила её с ума. Точкой надлома стал скандал с моей сестрой. Да, Катя отвергла ухаживания Хвылина, но Слыщёву взбесил сам факт, что любимый мужчина преспокойно гуляет с другими. Она не выдержала, ворвалась в квартиру Хвылиных и пристрелила бабника и ловеласа.

– Где она достала оружие?

– Как вы понимаете, это не такая уж большая проблема в Петрограде.

– Вы правы, – вздохнул Маркус. – Нам предстоит ещё много поработать в этом направлении. Что было дальше?

– Зинаида согласилась помочь подруге – само собой не просто так, а за кругленькую сумму, которую она пустила на тираж сборника своих стихов. Её деньги покойный Хвылин давно уже промотал, от его получки и того, что тот вытянул у других женщин, Зинаиде перепадали копейки. Так что больших угрызений совести она не испытывала.

– Почему вину свалили на Александра Быстрова?

– Из-за того, что Катя была последней, за кем пытался приударить Хвылин. Ни Слыщёву, ни Зинаиду абсолютно не смущало то, что Катя сказала ему «нет».

– Странная логика, – протянул чекист.

– Какая есть, – пожал плечами я. – Всё шло хорошо, Александра арестовали, но внезапно Зинаида сообразила, что все деньги ушли на типографию, а жить-то на что-то надо. И тогда она стала шантажировать Слыщёву. Убивать подругу той было не с руки… Одно дело – африканские страсти-мордасти, а совсем другое – хладнокровно лишить человека жизни. Да и насильственная смерть Зинаиды вызвала бы ненужные подозрения. Тут весьма кстати подвернулся Капустин, которого по просьбе домработницы Слыщёвы временно приютили у себя.

– Супруги знали, что он – беглый убийца и грабитель?

– Муж узнал об этом только от нас. А вот Слыщёвой показались подозрительными некоторые повадки гостя, она надавила на домработницу, и та по секрету созналась ей во всём.

– Это радует, – облегчённо сказал Маркус.

– Как радует и то, что он оказался непричастным к заговору. Товарищ Слыщёв очень нужен Красной Армии как военный специалист. Мы не имеем права разбрасываться такими ценными кадрами.

Я не стал развивать эту тему дальше. Не факт, что после такого удара Слыщёв вообще вернётся к преподаванию в военшколе. Мужчина был в шоке после того, как на него вывалился весь ворох страшных новостей о том, что его жена изменяла ему с другим и стала убийцей.

Он и раньше чувствовал что-то неладное как в семье, так и в учебном заведении, и потому часто прикладывался к бутылке. Боюсь, теперь ему будет очень непросто восстановиться.

– Слыщёва сумела найти подход к Капустину. Он помог ей организовать «самоубийство» Зинаиды Хвылиной. В тот день Слыщёва была у подруги в гостях, напоила её вином, в которое было подмешано снотворное, подала знак ошивавшемуся во дворе Капустину (тогда его и заметил дворник). Бандит поднялся в квартиру, отнёс тело женщины в ванную, набрал воду и перерезал вены. Прощальную записку изготовила Слыщёва, найдя подходящие строчки в рукописях поэтессы. Выдрала страничку и прикрепила к зеркалу.

– И у них всё получилось бы, если бы не вы с вашим опытом? – прищурился чекист.

Я промолчал.

– Хорошо, вы своё слово сдержали – Капустин арестован. Благодаря его показаниям, Слыщёва призналась во всём. Теперь мой черёд, – заговорил Маркус. – Я успел перекинуться парой слов с товарищем Шмаковым. Он считает, что вашего родственника необязательно привлекать к ответственности, тем более после известия о том, что он скоро станет отцом, Александр Быстров сотрудничает со следствием. Я не собираюсь оспаривать мнение товарища Шмакова. Думаю, уже сегодня вечером ваш родственник вернётся домой.

Он улыбнулся.

– Как видите, ГПУ тоже выполняет свои обещания…

…Провожать меня на вокзал пришли не только Катя с мужем, но и мои новые питерские друзья: Кондратьев, Бодунов, Шуляк, Ваня Самбур с Раисой.

Самым довольным, как ни странно, выглядел Серёга.

– А ну – колись, чего лыбишься? – наехал на него я.

– Так повод есть! – ответил за него Бодунов. – Сергей у нас молодец – не хуже тебя: вчера повязал не абы кого, а самого Лёньку Пантелеева!

– Да ну?! – непритворно восхитился я.

– Лапти гну! – подмигнул Бодунов.

– Слышь, Сергей, можно тебя на пару слов, – попросил я. Кондратьев удивился, но позволил отвести себя туда, где нас не слышали.

– Такое дело, Серёга. Есть у меня одно нехорошее предчувствие: этот Лёнька – не так уж прост. Если начнёт тебе вдруг хвалиться, что даст дёру из тюрьмы, пожалуйста, прими его слова всерьёз и постарайся, чтобы он оказался в таком месте и с такой охраной, чтобы у него ни малейшего шанса на побег не было, – попросил я.

– Жора, я не понял – ты это чего? – открыл рот Кондратьев.