Оператор моего настроения (СИ)

Идеальный мужчина дарит цветы без повода. Он открывает перед тобой двери и подаёт руку, помогая выйти из машины. Не потому, что ты слабая и не можешь это сделать самостоятельно, а потому, что он сильный и думает о тебе, заботиться о тебе и твоем удобстве в мелочах. Идеальный мужчина помогает снять пальто и просит принести зелёный чай с мятой, дует на него, чтобы остудить, и жестом фокусника достает из кармана маленькую шоколадку. Он идёт с тобой на прием не потому что ты его об этом попросила. Ему интересно и важно все, что связано с твоим здоровьем и развитием его малышки. Он сидит, держа твою ладонь в своей, спрашивает врача то, о чем постеснялась или забыла спросить ты. Идеальный мужчина думает на несколько шагов вперёд и в любой ситуации знает, что делать и как рассмешить. И все это не про Борю или кого-то другого, похожего на него по возрасту. Это про глупого мальчишку, который моложе меня на девять лет.

— Максим Сергеевич, поздняя беременность — не приговор. В современных реалиях — это все чаще становится нормой. С точки зрения медицины, естественно предсказуемо желание чуть более ранней беременности. Но мы со своей стороны просим быть внимательнее к психологическому состоянию и здоровью и проявить максимальную осторожность в интимных аспектах. У Елизаветы Павловны, я не побоюсь этих слов, замечательные анализы, но будет лучше, если на период первого триместра вы полностью откажетесь от секса. Для подстраховки. Потом, наблюдая за развитием плода, можно будет сделать определенные выводы и решать снимать запрет или нет.

— Полность согласен с вами, Вениамин Веневитович. У нас это первый ребенок…

Макс что-то продолжает говорить, а у меня к глазам подступают слезы от какого-то безумного счастья, вспыхнувшего на уверенность в прозвучавшем "у нас". Тайком тру глаза, чтобы никто не заметил, и накрываю ладонь Максима своей. В ответ его пальцы чуть сжимают мои, переплетаются с ними, а большой начинает поглаживать мизинец. У нас будут дети. Двое? Скорее всего двое. Третьего я уже вряд ли выношу из-за возраста, а второго, наверное, смогу. Мальчика. Такого же шабутного, как его папа. Будет. Уверена, что будет. И дети, и дом в Кьятоне. У нас будет семья. Настоящая семья. Моя семья.

После приема я прошу Макса заехать в зоомагазин, где долго выбираю рыбок для нашего аквариума. Он, со всеми этими бутылками, сейчас тоже смотрится неплохо, но мне хочется вдохнуть в него жизнь. Как Макс вдохнул ее в меня. Суетливые барбусы, анциструсы, коридорасы, меченосцы. Я засыпаю продавца вопросами, показываю каких именно рыбок из аквариума мне достать и смеюсь небольшому пакетику в руках Макса — он уже купил две: золотую и петушка. И когда успел? Дома выпускаем новых жильцов в аквариум и, сидя на полу, улыбаемся мурчанию Пирата, глазеющего и облизывающегося на суетливые гонки рыбок между бутылок. Наверное, думает кого слопать первым.

— Надо будет крышкой закрыть, Макс.

— Угу.

— Что хочешь на ужин? — спрашиваю и жмурюсь, услышав:

— Картохи жареной. Давай, я почищу?

— Давай, — киваю, но оба продолжаем сидеть дальше, обнимаясь. — Минут через десять?

— Угу, — передразниваю Макса, а он смеётся.

Такое простое и в то же время настолько зашкаливающее счастье, что можно почувствовать его на кончиках пальцев.

Такси. Аэропорт. Вокзал. Такси. Замкнувшаяся вереница. Только мы уезжали из холода и снега, а приехали в тепло и буйство красок. Под ногами хрустит крупная галька, местами достигающая размерами человеческой ладони. Подскользнуться на такой — раз плюнуть, особенно в вечернее время, но Макс попросил таксиста остановиться, не доезжая до конечной точки маршрута, а, может, именно этот небольшой пляж и был ей. Я ни слова не поняла из их веселой болтовни на греческом и больше смотрела в окно на покрытую мелкой рябью воду залива, а теперь, оказавшись снаружи, чувствовала себя маленькой девочкой, которой впервые в жизни показали, что такое пирс и большая вода, дали послушать как ветер, играясь, разносит по округе звуки поскрипывающих снастей стоящих на якоре лодок и крики чаек. И ведь я не раз видела и моря, и даже океан, но сейчас, с Максом, все воспринималось так, как будто вижу в первый. Дикий восторг, ощущение нереальности и легкий мандраж. От предстоящей встречи с родителями Максима.

— Нам ещё долго?

— Буквально одну секунду, Еля. Осторожнее.

Воровато оглянувшись, Макс опускает сумку с нашими вещами на сложенные горкой лежаки и достает из кармана зажигалку с загадочной улыбкой.

— Макс!?

— Ш-ш-ш! — шикает, прикладывая палец к губам, и чуть не вприпрыжку скачет к небольшому бунгало с крышей из пальмовых листьев и огромными окнами, вокруг которого воткнуты факела, сделанные из кокоса и палки, обвитой веревкой. Зажигает штук семь и начинает орать во все горло дурным голосом:

— Гори свеча моя, как будто в крайний раз. Тебя зажгу рукой нетвердой по началу. Согрей во мне ты то, что скрыто в дымке глаз. Согрей лишь то, чего осталось крайне мало!