Оператор моего настроения

— Абсолютно, Еля, — кивнул Макс, подцепил немного картошки и подул на нее перед тем как отправить в рот.

— Макс!? Кому ты по ушам ездишь? Я слепая что ли!?

— Еля, все окей, — отбрыкался Макс, утыкаясь чуть не с носом в тарелку.

И это, как и прозвучавшее не так как всегда "окей", только убедило меня в правильности собственных мыслей. Пересев на стул напротив Макса, я сдвинула в сторону хлебницу и медленно произнесла:

— Либо ты сейчас все рассказываешь сам, либо сисьтрички будут скучать до тех пор, пока до тебя не дойдет, что нет ничего страшного рассказать о том, что что-то случилось. Понял?

— Еля, все окей, — не поднимая глаз процедил Макс.

— Ладно. Я тебя предупредила, — откинулась на спинку и пару минут буравила взглядом макушку упертого мальчишки, а потом потянулась и помахала ладонью на лицо. — Что-то жарко.

Увидев, что никакой реакции не последовало, кивнула себе, неторопливо стянула топ и положила его на край стола поближе к тарелке Макса.

"Ладно. Посмотрим, как долго ты протянешь."

— Чай будешь?

— Не.

— А я попью, — встала и, помахав на себя ладонью, решила давить по полной.

Скинула шортики и, оставшись в одних трусиках, начала расхаживать по кухне, изображая дикую активность и забывчивость. Поискала пакетики с зелёным чаем в верхнем ящике, потом, наклонившись и покачивая ягодицами, стала передвигать кастрюльки в нижнем. Естественно там я ничего не нашла и, вздохнув, перешла к соседнему, улыбаясь ощущению вспыхнувшей от голодного взгляда коже.

— Нет. Лучше молока попью и проветрю, — задумчиво протянула я, распрямляясь.

Достала из холодильника упаковку, налила в стакан молока и поднесла его к губам, случайно обливаясь и не замечая все сильнее полыхающие глаза, провожающие каждое мое движение и тонкую белую линию, скользнувшую с подбородка на грудь и живот. Подняла стакан повыше, обливаясь ещё раз, и довольная собой и результатом своих невинных шалостей облизала губы, прикрывая глаза. Грудь Макса ходила ходуном, вены на руках и шее надулись, а взгляд буквально пожирал меня, отзываясь внутри тягучей истомой. Осознанно заводила и заводилась сама в ответ.

— Еля, — прохрипел Макс, прочистив горло. — Это, блин, нечестно.

— Да? — выгнув бровь, помотала головой, пресекая попытку встать, и принялась изучать свою грудь. — Да. Кажется, действительно стала больше, — коснулась подушечкой набухшего соска и томно выдохнула, — и м-м-м… чувствительнее вроде. Точно!

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Еля!

— Что? Мне просто жарко.

— Да твою ж… — скрипнув зубами, Макс отложил вилку и обречённо вздохнул. — Да реально ничего не случилось.

— Ну не случилось, и слава богу, — кивнула я. Поднесла стакан с молоком к губам и снова облилась. — Упс…

— Еля!!! Ты специально что ли!?

— Я? Нет, — помотала головой и спросила, — Хочешь узнать как выглядит специально? О'кей, — наклонила стакан над грудью и полила ее тонкой струйкой, — Вот это специально.

— Садистка ты! — захрипел Макс, прикипая взглядом к моим соскам, с которых крупными каплями срывались молочные капли. — Просто… просто… Мать! — стиснул зубы, когда я снова наклонила стакан, и, застонав на медленное движение моих пальцев, прогулявшихся по животу и застывших на пропитавшихся молоком трусиках, окончательно сломался, — Фил говорит, что надо мальчишник устроить, а я бухать боюсь! Вот и все!

— Точно?

— Да!!!

— Умница, — улыбнулась я и погрозила ему пальцем. — Нет! Сперва поешь.

— Да твою ж!

— И не ругайся.

— Еля, ты… ты… Садистка ты! — выпалил он, хватая вилку.

— Немножечко.

— Угу. Как же.

— Мне одеться? — спросила я и рассмеялась, услышав рявкающее:

— Нет! Я почти доел!

В ванной, которую мы выбирали чуть ли не тщательнее кровати, можно было устроиться с комфортом и лицом к лицу, но я нежусь в объятиях Макса, устроившись у него на груди, и хихикаю, когда он негромко бурчит, ругаясь на мои "садистские" наклонности.

— А я-то думала, что тебе хоть немножечко понравилось, — вздыхаю и жмурюсь от прикосновения губ к затылку.

— Понравилось конечно, — улыбается он и, погладив мой живот, перемещает ладони к груди, осторожно трогает ее и выдыхает. — Точняк больше стали.

— Поверь, это ещё только начало.

— Кайф!

— Так! И давно тебя мои сисьтрички не устраивают!?

— Еля, блин! Все у тебя с ними нормально! Что началось-то?

— Ничего. Просто спрашиваю.

— Ага. Видел я как ты просто спрашиваешь.

— А я видела, как ты на меня смотрел, и мне это нравится, — прыснув, накрываю его ладони своими и качаю головой. — Сисьтрички. Придумаешь тоже.

— Угу. Прикольно же.

— Прикольно, — киваю, соглашаясь, перекладываю одну ладонь Макса на живот, и млею от ласкового поглаживания, растворяясь в нежности. — А на счёт мальчишника… Тебя же никто не заставляет бухать до посинения. Выпьешь с ребятами пару бокалов, а потом можешь перейти на сок. Яблочный по цвету на виски похож, если что.

— Хм… Варик кстати. Я чё-то даже не подумал.

— Ну вот. И стоило так переживать.

— Стрёмно просто, что сорвусь.