Оператор не спит

Гриша передал все мыслеобразы, мы скинули напряжение с установки, отключили ток и закурили. Потянулись томительные минуты ожидания. Через полчаса космонавт сообщил, что в момент передачи мыслеобразов у него на корабле отключилась вся аппаратура, никаких мыслеобразов он не принимал, зато в атмосфере прямо под ним образовалось большое пятно странного зеленоватого цвета, как мы потом выяснили, озоновая дыра. В общем, эксперимент потерпел неудачу. Нашу группу вскоре перепрофилировали, "Факира" частично законсервировали, частично демонтировали. Если учесть, что установка потребляла громандное количество энергии, которой бы хватило для того, чтобы сутки освещать такой город, как Горький, ну, Нижний Новгород, можно представить, в какую копеечку влетала государству наша работа.

А потом...

Старик снова закурил, сгорбился, помрачнел лицом и замолчал.

- Что же было потом? - поинтересовался он.

- Мы всей группой оказались влиты в отдел, которому поставили задачу разработать приборы, которые оказывают негативное воздействие на биообъекты при помощи все того же электромагнитного излучения. Поскольку наработок у нас было масса, такой прибор вскоре был создан. А спустя два месяца после этого Витя, по сути автор прибора, повесился в своей квартире.

В течении двадцати лет ушли из жизни все наши ребята. Как выяснилось теперь, мощное электромагнитное излучение создавало вокруг себя поле, которое сильно влияет на иммунную систему организма, на психику, и так далее. По сути это та же радиация, только тип излучения другой.

Я продержался дольше других, но и меня "догнал" привет из прошлого. У меня лейкемия, врачи говорят - до Нового года не дотяну. Может быть, поэтому я и решил...

Старик замолчал, погрузившись в воспоминания. "Нет" - подумал он: "Все таки не тот. Все таки пустышка..."

Собеседник все молчал, и он начал терять терпение: - Ну, а все же, есть какие-то документальные подтверждения ваших слов? - Есть! - горько, с надрывом ответил бывший физик: - Есть, и такие, от которых у меня до сих пор волосы встают дыбом, не смотря на то, что я совершенно лыс. Вы не торопите меня, молодой человек, на мне большой грех, и мне нужно собраться с мыслями...

В общем, так... У нас во дворе, в соседнем доме, жила семья. Отец, полковник, танкист, фронтовик, мать - тоже боевой офицер, связистка, и дети, трое парней. Старший из них, Аркадий, был моим приятелем. Я был лет на двенадцать старше его, но признаюсь - мне было с ним интересно. Хочу сразу сказать - личностью он был неординарной. Писал стихи, свободно ориентировался во многих гуманитарных науках, изобретал, рисовал. В нем жила какая-то неистребимая тяга ко всему новому, он был весь устремлен в будущее.

Но когда Аркадий заканчивал школу и готовился к поступлению на физфак, произошло несчастье - от последствия тяжелого ранения, полученного ещё на войне, умер его отец. Для впечатлительного парня, который страшно гордился своим отцом, это был удар. В общем, как теперь говорят, у Аркадия началась дипрессия.

Он провалил экзамены, связался с какой-то шпаной, целый год болтался без дела, начал выпивать. А мне было некогда хотя бы поговорить с парнем достраивался "Факир", мы все ждали эксперимента, много работали - ещё бы, семь лет нашей жизни было отдано этой установке. Аркадий тем временем попал в какую-то нехорошую историю, и лучшим выходом для него было пойти в армию. Весной 1969 его призвали, а в конце сентября привезли назад. Аркадий был болен, причем диагноз звучал примерно так: "Поражение ЦНС и вещества головного мозга под воздействием органического и неорганического воздействия". Словом, Аркадий сошел с ума. Ему мерещились бородатые люди, выходящие прямо из стены, какие-то взрывы, разрушения и прочие...

Я всю зиму с 69 на 70 год по своим каналам пытался узнать, что же там, в армии, случилось с моим приятелем. Выяснилось, что Аркадий из-за слабого зрения попал в стройбат. Его часть размещалась в Казахстане, где полным ходом шли работы по строительству ракетных комплексов баллистических ракет с ядерными зарядами.

В сентябре 1969 всех солдат, работавших на штукатурке ракетной шахты, поразил один и тот же странный недуг - страх, галлюцинации, судороги, припадки. Словом, произошло нечто, что свело с ума целый взвод молодых, здоровых парней, большинство из которых, к слову, не было отягощено избыточным интеллектом.

Аркадию дали инвалидность, назначили пенсию, и он тихо жил со своей матерью все эти годы. Он был не опасен, даже сохранил ясность рассудка, я изредка встречался с ним, мы разговаривали, но конечно же, это был совсем другой человек...

Он умер этим летом, от сердечной недостаточности - последние лет двадцать он очень много курил и почти не выходил из дому. Табак его и доканал.

На поминках мать Аркадия передала мне его стихи - он писал и после того, как заболел. Вот послушайте...

Старик полез в карман плаща, вытащил пожелтевший листок бумаги, надел очки и прочел: