Операции английского флота в мировую войну

С наступлением темноты пошли миноносцы Scorpion и Grampus и сразу оказались в лучах прожекторов, осыпаемые снарядами с форта. Противник очень удачно манипулировал прожекторами и образовал такую световую преграду, что совершенно скрыл E-15 от миноносцев. Хотя Scorpion подошел к цели меньше, чем на 5 каб., он так и не смог ее обнаружить. На следующее утро (18 апреля) пошла вторая подлодка — B-11, но ей помешал туман. Днем прояснилось, и было решено испробовать другой способ, послав линейные корабли Triumph и Majestic. Однако, попытка окончилась так же неудачно, как и предыдущие. Как только корабли вошли в пролив, форты и батареи открыли такой огонь, что корабли не смогли подойти ближе 60 каб. и возвратились, испрашивая дальнейших инструкций. Неудачи не остановили де-Робека, и он решил попробовать уничтожить E-15 с минных катеров, считая, что катера смогут пробраться незамеченными сторожевыми постами на берегу. План был исключительно рискованный, так как турки установили добавочные батареи со специальной целью прикрывать работу по стаскиванию лодки, и подойти к ней, не попав под обстрел с короткой дистанции, не представлялось никакой возможности. Честь выполнить это дело выпала охотникам с Triumph и Majestic. Катера были снабжены 356-мм торпедами и пошли под общим командованием кап. — лейт. Робинсона — офицера с Vengeance, столь отличившегося еще 26 февраля, при уничтожении орудий у гробницы Ахиллеса. Ночь выдалась на редкость темная, и катера, соблюдая полнейшую тишину, медленно шли под галлипольским берегом, пробираясь к точке, откуда должны были броситься полным ходом. Не видя буквально ничего в окутывающем мраке, катера правили по слабо освещенному компасу, но все шло благополучно, пока они не подошли к изгибу берега у входа в узкость. В этот момент луч прожектора осветил катера, и через мгновение вода вокруг них кипела от снарядов. Свет слепил глаза, море вне лучей прожекторов казалось еще темней и найти E-15 было совершенно невозможно. Однако, Робинсон не отступил. Каким-то чудом ни один снаряд не попал, и оба катера продолжали итти вперед. Вдруг луч неверно повернутого прожектора на мгновение остановился на E-15. Этого было достаточно; лейт. Годуин (катер Majestic) в ту же минуту выпустил торпеду. Раздался сильный взрыв, ослепительное пламя озарило берег, но судить о результатах не было возможности. Почти одновременно в катер Majestic попал снаряд, и он стал быстро погружаться. Катер с Triumph тоже успел выпустить торпеду и, быстро подойдя на помощь, несмотря на ураган снарядов, снял всех людей. Счастье сопутствовало храбрецам, и переполненный людьми катер возвратился, не получив попаданий и потеряв лишь одного человека. На следующее утро воздушная разведка сообщила, что E-15 представляет собой груду обломков. Исключительное по выдержке и храбрости дело вызывало восхищение даже и у врага. Один из чинов американского посольства в Константинополе, отмечая в своем дневнике разговор с германским офицером по поводу случая с E-15, записал следующие слова этого офицера: «Я обнажаю свою голову перед британским флотом»[111]. Далее в дневнике указывается, что Джевад-паша, узнав, что погибшие с E-15 похоронены на берегу, приказал перевезти тела на английское кладбище в столице. С уничтожением E-15 одной заботой стало меньше. Де-Робек решил в ближайшее время не посылать подлодки за минные заграждения. Вся энергия сосредоточилась на подготовке предстоящей соединенной операции армии и флота.

Прошли века с тех пор, как сонные воды Эгейского моря были свидетелями столь обширных военных приготовлений. Даже флот Священной лиги, собранный для противодействия Турции в ее завоевательных стремлениях в Лепанто, не мог равняться с нынешним ни по силе, ни по числу кораблей. Помимо боевых кораблей и массы вспомогательных судов, без которых современная эскадра обойтись не может, на Мудросе скопилось около пятидесяти транспортов Анзакской и 29-й дивизий.

Транспорты и пловучие средства флотской дивизии стояли в Требуки. Там же находился и первый эшелон французской дивизии. Однако, и французы до начала операции должны были зайти на Мудрос. Эти маленькие порты и являлись двумя оперативными пунктами предстоящей высадки. Чтобы правильно судить о работе, выпавшей на долю адм. Уимза и его малочисленного штаба, следует помнить, что еще шесть недель тому назад Мудрос был только ничтожной каботажной гаванью.