Операции советской разведки. Вымыслы и реальность

И еще. Ведь это непреложный факт, что английские и американские разведчики, поддерживавшие контакты с Пеньковским, тоже подобным образом нарушали эти правила. Что же, если следовать логике Максимова, они не опасались советской контрразведки, потому что были завербованы КГБ? Чепуха какая-то! Кураторы Янга-Алекса-Героя так поступали потому, что сами старались как можно скорее раскрутить агента, располагавшего неплохими разведывательными возможностями, получить от него в короткий срок побольше важной информации.

Короче говоря, не стоит больше терять времени на опровержение «логических доказательств» Анатолия Максимова. Когда он занимался поиском доводов, подкрепляющих его миф, то не знал о существовании эпизода, перечеркнувшего одним махом все его утверждения.

В 2002 году вышла книга воспоминаний «Беспокойное сердце», написанная бывшим Председателем КГБ СССР генерал-полковником в отставке Владимиром Семичастным. Он приводит в ней важный документ — так называемое «покаянное» письмо Пеньковского от 25 октября 1962 года на имя Председателя КГБ и начальника Главного управления этого комитета. (Так написал сам Пеньковский. Очевидно, он имел в виду Второе главное управление, занимавшееся контрразведкой.) Вот что в нем предлагал «шпион века»:

«…За четыре дня, в течение которых ведется следствие, мною показано очень много преступных фактов работы на иностранную разведку. Мне больно и страшно говорить о совершенном, я чувствую большую слабость и усталость, мысли путаются. Прошу понять это состояние и помочь мне.

Я вторично обращаюсь к вам, к государственным деятелям, со следующим.

В результате большой работы, проделанной на врагов, я получил их полное признание и доверие. Мне было заявлено перед отъездом из Парижа, что вражеское главное командование высоко оценило мои действия по сотрудничеству с ними и обещает после моего прибытия на Запад сохранить воинское звание полковника и использовать на важной работе в высшем штабе, а также выплатить большое денежное единовременное вознаграждение, установив в последующем ежемесячный оклад в 2000 долларов. Я уверен, что буду использован ими в Пентагоне или имперском штабе. Мои агентурные возможности будут очень большими.

Прошу вас оказать мне доверие и помочь мне реабилитироваться и вернуться в наше общество и в свою семью ценой огромнейшей пользы, которую я сейчас еще имею возможность принести.

Я смогу вырвать у врага гораздо больше сведений и материалов, нежели передал. Это реально с точки зрения сложившихся в настоящее время условий, это является моей жизненной целью.

Не превращайте меня в труп — это будет подарком врагу. Забросьте меня туда, где меня ждут. Большего вреда я уже не принесу, и вы ничем не рискуете. Беру на себя следующие условия: если изменю своему обещанию и буду посылать незначительные материалы или „дезу“ — уничтожьте семью, да и со мной вы можете всегда расправиться. Но этого не будет. В горячем стремлении принести сейчас пользу Родине — моя сила. Помогите искупить преступление…»

Я прошу прощения у читателей за столь пространный отрывок из «покаянного письма Пеньковского. Но здесь все сказано, после чего становится совершенно бессмысленным рассуждать о том, что «возможно, он был двойным агентом, выполнявшим важное задание советской разведки».

«Покаянное» письмо также ярко характеризует низменную натуру предателя. Что можно сказать об отце семейства, который для того, чтобы избежать справедливого наказания, готов пожертвовать своими родными и близкими. Все это похоже на шизофренический припадок, возникший у взбесившегося карьериста.

Это не случайность, не единичная вспышка психической атаки или нервного срыва. Это присущая характеру «шпиона века» черта, его подлинная натура. Из опубликованных недавно рассекреченных документов ЦРУ по делу Пеньковского стало известно, что «агент трех разведок» во время одной из ночных бесед в Лондоне со своими западными кураторами заявил, что может пронести в кармане атомный мини-заряд и взорвать его в Министерстве обороны Советского Союза. «Как стратег, — убеждал он обалдевших от неожиданности американских и английских оперативников, — проработавший некоторое время в Генеральном штабе, я знаю многие слабые места… В случае будущей войны в час „икс“ плюс две минуты такие важные цели, как Генеральный штаб, КГБ на площади Дзержинского, Центральный Комитет партии, который все организует, и другие подобные цели должны быть взорваны заранее установленными ядерными устройствами… В первые минуты в Москве надо уничтожить пятьдесят тысяч, а по всему Советскому Союзу — сто пятьдесят тысяч генералов, офицеров и штабных работников. Готов выполнить любое задание, взорву в Москве все, что смогу!»

Даже видавшим виды американским и английским разведчикам стало не по себе. Им пришлось долго убеждать своего подопечного, что установка тактических ядерных зарядов в центре Москвы — не самое разумное дело, что у Запада совершенно другие взгляды на деятельность своих агентов в России.