Операция «Антарктида». Битва за Южный полюс

Они синхронно поднялись с мягкого дивана цвета морских водорослей и прошествовали к лифту, минуя несколько коридоров. Совсем неожиданный для этого старинного сооружения лифт плавно спустил их в подземный мир. «Магриб подземного царства», – совершенно отчетливо услышал Румянцов, словно слова были произнесены в его голове, и произнесены не его внутренним голосом. Он скосил глаза на спутницу, она улыбалась.

Выйдя из лифта, они и в самом деле очутились в сказке; вокруг был искусственно созданный волшебный мир: среди диковинных полян экзотической растительности и цветущих роз оказались озерца и даже журчащие водопады. Их прогулка по подземным галереям больше напоминала сон, чем реальность.

Да, Папа Сеня знал магическое волшебство подземного мира ; Папа Сатана получал некоторое удовлетворение, создавая чудеса в недрах, заменяя тьму подземелья на искусительную, сверхпритягательную роскошь. Подобной красоты Румянцов не видел, даже бывая в самых красивых местах планеты, в Юго-Восточной Азии и на девственных пляжах океанических островов…

– Рогнеда Павловна, – начал Румянцов, – помнится, вы рассказывали мне о любви Евы и фюрера.

– Тебя все еще интересует эта тема? – только из кокетства переспросила актриса и, идущая до этого чуть впереди собеседника, приостановилась и взяла его под руку. И вдруг Иван понял, что произошло то же, что уже было, что возникало между ними. Словно они вернулись в окрестности вокруг дачи в день рождения великой актрисы Чаковской, когда они гуляли, оставив гостей: и Гейер-Генерозова, и его иностранную подругу Кат и в огромной квартире Рогнеды Павловны. «Странно, – отчего-то подумал в это мгновение каперанг, – что босс не пригласил на Селигер Эвелину Абрамовну». Но тут же мысль показалась нелепой и пустой. Потому что как только Чаковская прикоснулась к нему, между ними произошел контакт .

Он внимательно посмотрел на женщину, пытаясь уловить свечение, исходящее от нее самой и более интенсивно, – как ему показалось тогда, в поздний ноябрьский вечер, – от ее лица, головы. Он и в самом деле уловил едва видимый свет. Исходящая от женщины энергетика, как и в первый раз, объединила их, став каналом, по которому каперанг получал информацию прямо с чужого мозга и… передавал свою.

Он понял, что ему вовсе не надо говорить, чтобы она поняла его. А поняв, стал контактером идущей рядом с ним пожилой женщины, кажущейся в эти минуты более молодой и красивой.

– Я знаю, что ты хочешь знать, – рассказывала Рогнеда Павловна, – тебя интересует тайна: что случилось после ночи любви, проведенной Евой в объятиях Сталина, когда она со своим возлюбленным тайно посетила Крым.

– Да, – подтвердил Иван. – Помнится, вы сказали, что это происходило в Магараче, и что она забеременела от нашего вождя…

– Так оно и было, – сказала актриса, не размыкая губ. Словно повторила сказанное раньше: – Они встретились: Ева и товарищ Сталин, и провели бурную ночь. И она забеременела от нашего вождя, забеременела в первый и последний раз. Ее возлюбленный, оставаясь без нее на целую ночь, знал, с кем она… как знал после, чьего ребенка она носит под сердцем. – Она родила? – допытывался Румянцов.

– Конечно, Гитлер привез в Германию свою возлюбленную беременной, хотя они оба еще не знали об этом. Ева выносила ребенка и в срок родила девочку. Но она не стала матерью.

– Я правильно вас понял, она не…

– Совершенно верно. У нее отняли ребенка.

– Девочку забрал отец?

– Всю эту историю лучше знает твой босс.

– Вы намеренно ушли от ответа.

– Считай, что ее увезли к отцу. И это было роковое решение… для него. – ?!

– После того, как у Евы отобрали ребенка и стерли память о рождении дочери… а ты знаешь, как это умеют делать в наших лабораториях, и делают уже давно, практически с 20-х годов… эта несчастная женщина, лишенная памяти, но не лишенная инстинкта, стала отчаянно просить своего возлюбленного фюрера подарить ей собачку, маленького щенка. – Какая трогательная история, достойная романа.

– Советский агитпроп никогда не позволит себе подобный сюжет. Там, где бред принимают за правду, правда не нужна. – Рогнеда Павловна, вы же… так не думаете?

– Сейчас мы с тобой думаем иными категориями, дорогой друг. И потом, мы же не разговариваем, так что нас никто не услышит. – Вы правы, но я хочу знать судьбу этого ребенка.

– Не в моих полномочиях открыть тебе всю тайну. С этим вопросом тебе нужно обратиться к боссу.

– …если вопрос окажется из разряда несвоевременных , или лишних , и босс посчитает, что я проявляю недозволенное любопытство, то я окажусь в подвале. А этого мне ну никак не хочется.

– Знаю, потому и я смолчу… конечно, нас никто не слышит… но те возможности, которыми обладает Сатана, поражают воображение любого. Когда ты познаешь судьбу Адольфа Гитлера, ты познаешь степень его трагедии. Я же хочу, чтобы ты хотя бы отчасти понял степень трагедии его любимой женщины.