Операция 'Б'

- А свой праздник, День советской авиации, завершите завтра, - сказал на прощание Жаворонков. - Праздничный обед с поросенком будет ждать вас.

- Какой же это поросенок без вина? - высказался за всех Хохлов.

- Угостим вас и кое-чем покрепче, - пообещал генерал.

Бомбардировщик пробил облачность лишь на высоте пяти с половиной тысяч метров. Преображенский еще поднялся на полкилометра и перевел самолет в горизонтальный полет. Прислушался к рокоту моторов, кажется, тянут пока нормально, правда, правый все же чуточку сдает.

- Не беспокойтесь, Евгений Николаевич, сегодня свои праздничные подарки мы точно адресуем новой, особо важной цели, - продолжал Хохлов.- Получайте, господа-фашисты, от морских летчиков Краснознаменной Балтики! Прямо с доставкой. Хотя, не сегодня, а уже завтра, - поправился он. - Через один час пять минут наступит девятнадцатое августа тысяча девятьсот сорок первого года...

- К цели будем подходить на высоте шести тысяч метров,- перебил Преображенский разошедшегося штурмана.

- Добро! Точность попадания подарков прямо в руки адресата от этого только увеличится. А если еще снизиться на километрик, тогда... Нет, отставить, командир, сталкиваться с аэростатами заграждения нету никакой охоты...

Преображенский не обращал внимания на разглагольствование штурмана, его все больше и больше беспокоило состояние правого мотора. Сбавил ему обороты, давая поостыть, передохнуть. Но и левый мотор начал гудеть более натужно.

Спад рокота правого мотора уловил, наконец, и штурман.

- Командир, что с правым? - поинтересовался он. В его голосе уже появились тревожные нотки.

- Греется, чертяга,- как можно равнодушнее произнес Преображенский.

- Как и в прошлый раз?

- Примерно...

- А левый?

- И левый начинает капризничать.

- Что с ним происходит?

- Тоже перегрелся малость...

Минут двадцать каждый из членов экипажа с беспокойством вслушивался в рокот моторов самолета. Улучшения не намечалось, особенно в правом, хотя летчик все время и щадил его, снижая обороты. Но от этого сильнее грелся левый мотор, получавший большую нагрузку, а если начнет резко сдавать и тот, тогда до Берлина не дотянуть.

- Командир, может... может, опять по запасной цели ударим? - предложил Хохлов, понимая, что кому-то из экипажа первому приходится предлагать запасной вариант.- На траверзе немецкий военный порт Пиллау. Кораблей там предостаточно, как в бочке сельдей...

- Ключ у тебя на месте, Петр Ильич? - вместо ответа спросил Преображенский.- Не забыл в Кагуле?

- Как же, забуду я теперь. Вот он, рядом. В полетной сумке. Отныне и навсегда он от меня никуда,- отозвался Хохлов, не понимая, к чему клонит полковник.

- Так ключ-талисман чего тебе, лично тебе говорит? На запаску свернуть или продолжать идти на Берлин?

- Вон вы о чем,- засмеялся Хохлов.- Мой ключ всегда за Берлин, но моторы же, командир, моторы...

- Стрелок-радист? - спросил Преображенский.

- На Берлин, товарищ полковник! - ответил сержант Кротенко.

- Воздушный стрелок?

- Товарищ командир, только на Берлин! - произнес старший сержант Рудаков.А как же иначе?!

- Штурман?

- Обижаете, командир! - обиделся Хохлов.-Даешь Берлин! Даешь новую, особо важную цель!

- Решение экипажа утверждаю. Идем прежним курсом, на Берлин! - в голосе полковника зазвучал металл.

Время относительно спокойного полета над Балтийским морем заканчивалось. ДБ-3 подходил к береговой черте правее Штеттина. Сейчас их встретят зенитки или ночные истребители.

- Нам повезло, командир! - послышался бодрый голос штурмана.- Земля скрыта густой облачностью. Не увидят нас немцы.

Действительно, облака надежно скрыли советские дальние бомбардировщики. С земли был слышен лишь гул их моторов, и как ни старались немецкие прожектористы пробить лучами толщу облаков, ничего не получалось. И все же зенитная артиллерия открыла огонь, видимо, хотела просто психологически воздействовать на советских летчиков. Шапок от разрывов немецких зенитных снарядов нигде не было видно, они лопались в густых облаках.

- До Берлина пятнадцать минут! - объявил Хохлов.

- Штурман, точнее курс,- потребовал Преображенский.- Как можно точнее...

- Если, командир, не будете рыскать от зениток и ночников - на боевой выйдем точно,- пообещал Хохлов.

- Не буду. Курса, высоты и скорости не изменю ни при каких обстоятельствах,- заверил Преображенский.

Моторы хоть и грелись, особенно правый, но тянули пока вполне удовлетворительно. А когда самолет освободится от бомбовой нагрузки - станет им намного легче.

Облачность вдруг резко оборвалась, и слева над бомбардировщиком засиял серп луны. При его свете под фюзеляжем стали видны контуры большого населенного пункта. Зенитная артиллерия прекратила огонь, значит, вот-вот появятся на перехвате ночные истребители.

- Кротенко, Рудаков, товарищи сержанты, глядите в оба,- предупредил Преображенский.

Немецкие ночные истребители не заставляли себя долго ждать, им особенно хотелось отразить от Берлина первый советский бомбардировщик.

- Вижу ночника! - донесся тревожный голос Кротенко.- Идет наперерез с верхней правой полусферы!