Операция «Багратион»

Столь же необходимой для обеспечения устойчивости обороны показала себя авиация. Постоянное оттягивание ударных и истребительных авиасоединений из ГА «Центр» рано или поздно должно было привести к качественному скачку, точнее падению. Средств для прикрытия как позиций войск, так и маршевых колонн просто не было. Все это в сумме привело к образованию прочной, но хрупкой оболочки «белорусского балкона».

В связи со всем вышесказанным возникает обоснованный вопрос: возможно ли было провести «Багратион» зимой, например, в январе – феврале 1944 г.? Действительно, такие вещи, как выучка войск с тренировкой на полигонах или привлечение авиации дальнего действия, вполне можно было реализовать в зимних боях. Однозначно на этот вопрос ответить достаточно сложно. Один из ответов на него можно найти в отчете командующего БТ и МВ 3-го Белорусского фронта – успешное проведение операции и выход на р. Березина были в немалой степени предопределены временем года:

«Наступление войск фронта началось в такое время года, когда танковые войска могли с успехом преодолевать множество заболоченных рек, ручьев и участков местности, которые явились бы труднопроходимыми или совсем непроходимыми в весеннее или осеннее время года – в условиях театра 3-го Белорусского фронта»[398].

СУ-85 на улице освобожденного Минска

Достаточно теплой зимой 1943/44 г. действия танковых войск также были затруднены и сковывались узкими дефиле в болотистой местности. Отнюдь не меньшие ограничения накладывала теплая зима на действия авиации. В худших погодных условиях ударные самолеты меньше летали и меньше сбросили бомб. Даже в условиях плохой погоды в первые дни летнего наступления ситуация с вылетами, часами и тоннами бомб была лучше.

Также зимой еще не готовы к использованию против группы армий «Центр» те силы, которые для «Багратиона» высвободили успешные для советской стороны действия в южном секторе фронта. Речь идет о Брезнеговато-Снегиревской операции и освобождении Крыма. 28-я армия была выведена в резерв Ставки только 30 марта 1944 г. 4-я воздушная армия высвободилась в мае 1944 г. Также именно успехи советских войск в южном секторе фронта несколько проредили оборонявшуюся на Западном стратегическом направлении группировку. Нельзя забывать и о том, что именно в марте 1944 г. у фюрера оформилась идея «крепостей», столь негативно сказавшаяся на судьбе 3-й танковой армии.

Поэтому довольно трудно ожидать от гипотетического январского «Багратиона» больших темпов наступления. Представляется, что оборону на оршанском направлении вряд ли удалось бы стронуть с места. Соответственно потолком успехов продуманного зимнего наступления, скорее всего, был бы отбитый у немцев Витебск с отходом последних на линию «Тигр». Успешное наступление на Бобруйск в отсутствие свежих сил (и реализации замысла Рокоссовского с одним ударом) также представляется сомнительным.

«Крепости» сыграли в истории коллапса ГА «Центр», так скажем, странную роль. С одной стороны, в большинстве случаев торопливое их оставление вразрез с основными положениями приказа фюрера № 11 имело почти что трагикомический характер. Трудноформализуемая процедура сознательного выбора гибели во имя цели временной блокировки узла дорог чаще всего откровенно буксовала. Эффект от приказа № 11 в ГА «Центр» летом 1944 г. оказался только отрицательный в лице ускорения гибели LIII корпуса под Витебском.

Итогом первого этапа операции «Багратион» стал разгром и окружение крупных сил пехоты ГА «Центр» и утрата для Германии наиболее дефицитного на войне ресурса – опытных и хорошо обученных солдат. Они или нашли свою смерть на земле Белоруссии, или превратились в колонны прошагавших по Москве «маршем побежденных» пленных.

Приложения

Письмо И. А. Толконюка И. В. Сталину[399].

Начальник оперативного отдела штаба 33-й армии полковник Толконюк Илларион Алексеевич. Действующая армия 30 марта 1944 года.

Верховному главнокомандующему Маршалу Советского Союза товарищу Сталину.

Анализируя неудачно проведенные операции 33 армией за последние месяцы и учитывая, что целый ряд причин неуспеха и бесполезного расходования сил и средств до Вас не доходит, считаю своим долгом поделиться с Вами своими наблюдениями и выводами и внести ряд предложений, если они окажутся полезными для нашего великого дела в нынешней войне.