Операция "Бидон"

Но труднее всех было Расмине-Мишиным хвостикам. Ее прут был, наверное, с нее ростом, девочка погружала его в землю почти до самой рукоятки, а потом обеими руками вытаскивала. Зато Айвар халтурил, это было яснее ясного. Он втыкал свой прут только до половины. А вдруг бидон находится как раз на том месте? Вот несознательный тип! Надо будет его проучить. Ничего, что-нибудь придумаю.

Янсон посмотрел на часы и объявил небольшую передышку. Пока он курил, остальные, растянувшись на мху, отдыхали.

— Товарищ командир, неужели, действительно, никто не знает, где находится потайная землянка? — спросила Расминя.

— Комиссар знал, но он умер. А я был тяжело ранен и поэтому, хотя и лежал в ней, ничего не помню. А потом меня переправили в Белоруссию. Может быть, к нам приедет один человек, которому многое известно.

Комиссар… Мой отец тоже был комиссаром партизанского отряда. А что если Янсон говорил именно о нем? Тогда… Что за вздор? Янсонов у нас хоть пруд пруди. Мама утверждала, что тот работает в Якутии.

Передышка окончилась. Следопыты снова продолжали поиски. Интересно, повезет им или нет?

Время приближалось к обеду, и командир отряда отдал распоряжение прекратить поиски и возвращаться в лагерь.

Пока все обедали, я взял рюкзак, позвал Ральфа, и мы направились в лес. Банька была не слишком надежным убежищем. Рано или поздно нас там обнаружат. Придется пока ночевать на лесном лугу в каком-нибудь лесном сарайчике. Ральф, почуяв свободу, метался по лесу, как угорелый, и лаял. Пускай, здесь-то нас никто не найдет.

Глава 8. «Тот, кто все знает и видит»

Здесь нас, действительно, было нелегко заметить. Сарайчики, притаившиеся на берегу реки, с дороги вообще не были заметны. Я заранее радовался, представляя, как мягко будет спать на сене.

Смех да и только! Два сарайчика были, точно веником, выметены. В третьем, в одном углу, я нашел охапку старого истлевшего сена. Я тронул его ногой, вверх поднялось облако едкой пыли. Нет, тогда уж лучше папоротник!

Хотя лето уже началось, ночи были довольно прохладными. Я сходил с ума от злости, стоило мне подумать о постели и о теплом одеяле в доме лесника. Мне и так не везет в жизни, а тут еще эти бродяги… Хорошо еще, что Ральф рядом.

На следующее утро я закрыл собаку в сарае, как следует подпер дверь и дунул бегом к дому лесника. По пути я пытался вспомнить каждую мелочь из того, что мама рассказывала мне прошлым летом о потайной землянке. Она подробно описывала окрестности: пригорок, на котором рос дуб, землянку, елочки над ней, ключ, который бьет даже зимой. Чтобы туда попасть, надо пересечь крутой ров. Мама вспомнила, что однажды перетаскивала через него моего отца, когда он был ранен в ногу. Но о бидоне не говорила ни слова.

Крутой ров! Я ударил себя по лбу. Какой же я болван! Склеротик несчастный! Это же тот самый ров, где течет речушка, в которой я купался. Можно считать, что землянку я уже нашел — надо только пройти вдоль обоих берегов — и дело сделано!

Ну а как же быть с этими межвидцами? Пусть продолжают искать на пустом месте? Может, поковыряют-поковыряют, ничего не найдут, да и отправятся восвояси. Жалко, конечно, этот Мышиный хвостик, она так старалась. Да и самого Янсона. А если бы на моем месте был отец, как бы он поступил? О маме-то нечего говорить — все соседки к ней вечно толпами идут то со своими бедами, то занять что-нибудь: горсть муки, спички, катушку ниток или еще какую-нибудь мелочь. А как мне поступить?

В саду следопыты делали зарядку. У крыльца никого не было. Боевой листок № 2 — пустой. Я быстро нацарапал все, что вспомнил. И в конце концов вызвал их на соревнование, кто скорее найдет землянку. А подписался я так: «Тот, кто все видит и знает».

Это будет справедливо. Пусть они идут по одному берегу речушки, а я по другому. Окончив писать, я вернулся на свой наблюдательный пункт в куст сирени. И вовремя.

Первой к боевому листку подошла Зане с какой-то бумагой в руках. Начался ужасный галдеж и суматоха. Ребята привели Янсона, он тут же схватил свой планшет и развернул карту местности. Это и была та непонятная бумага, которую они вчера всюду таскали с собой. Собравшись вокруг нее, они ликовали так, будто и землянка, и таинственный бидон уже были у них в руках. У меня, честное слово, было радостно на душе. Не такой уж я и скверный, наверное.

Но Зане, кажется, чокнулась, утверждает, что я хочу их одурачить и направить по ложному следу.

— Мне, честно говоря, эта загадочность тоже не очень нравится, — сказала учительница, — но может быть, это кто-нибудь из ваших бывших товарищей по оружию?

— Я тоже так сначала подумал, — признался Янсон. — Но сейчас уверен, что нет. Обратите внимание на почерк.

Ну и чудаки! Пусть самый распрекрасный учитель по чистописанию попробует написать что-нибудь, опираясь о стену, да еще в такой спешке. Посмотрим, что из этого получится.

Янсон и учительница подошли к боевому листку и о чем-то зашептались.

— Это произошло между подъемом и утренней зарядкой, — сказала учительница, — он должен быть где-то поблизости. Может быть, поищем?