Операция «Дар»

В его кабинет в здание РКУ не заходил никто из сослуживцев. Геттель не впускал в него даже уборщицу, предпочитая сам возиться с веником и совком. Впрочем, большую часть рабочего дня кабинет был заперт на ключ, а его хозяин бродил со скучающим видом по служебным помещениям, болтая с коллегами. И даже офицеры в более высоких чинах поеживались от немигающего взгляда глубоко посаженных глаз долговязого рыжего майора.

Однажды Геттель навязался проводить домой Валю Довгер. Поначалу Валя решила, что ее ждет назойливое ухаживание малоприятного кавалера. И ошиблась.

Как ни прикрывался Геттель пошловатыми комплиментами, он не сумел скрыть, что интересуется вовсе не девушкой, а тем, давно ли и где она познакомилась со своим женихом, этим бравым обер-лейтенантом Паулем Зибертом.

Внутренне насторожившись, Валя с беспечным видом рассказала давно и основательно разработанную историю своих отношений с «женихом». Прощаясь возле дома, Геттель выразил надежду, что фрейлейн Валя непременно поможет ему познакомиться поближе с обер-лейтенантом Зибертом.

Валя пообещала ему сделать это при первом удобном случае и в тот же вечер сообщила Кузнецову, что его особой интересуется гитлеровский контрразведчик.

Тщательно взвесив все «за» и «против», мы решили, что до поры до времени Николаю Ивановичу ничего не грозит, иначе он был бы уже давно в кабинете начальника гестапо доктора Питца на Почтовой, 26.

По-видимому, Мартин Геттель пока что вел какую-то непонятную игру собственными силами. Решено было ее поддержать, пока не станет ясно, чего он добивается.

К этому времени обер-лейтенант Зиберт близко сдружился с сотрудником СД майором фон Ортелем. Майор был высоким, крепко сбитым еще молодым человеком примерно лет тридцати на вид. Его редкие темные волосы разделял безукоризненный косой пробор, небольшие светлые глаза смотрели умно и настороженно. Майор фон Ортель был самым таинственным человеком в Ровно. Чем он занимался в своем служебном помещении на Дойчештрассе, 272, замаскированном вывеской частной зубоврачебной лечебницы, мало кто знал.

По необъяснимой прихоти судьбы фон Ортель питал к Зиберту искреннюю симпатию, если только этот человек вообще мог питать ее к кому-либо. Майор был крупным немецким разведчиком, опытным, смелым, циничным, — Кузнецов знал это совершенно точно. Фон Ортель свободно владел русским языком и как-то признался, что перед войной несколько раз побывал в Москве. Фон Ортель считал себя существом высшего порядка и перед Кузнецовым, к которому проникся известным доверием, не скрывал своего презрения к весьма крупным нацистам, не исключая Геббельса и Коха. Он не верил в «идеи» национал-социализма, но был сторонником фашизма, поскольку волчья гитлеровская стая была его родной стихией. Он знал ее хорошо и надеялся урвать для себя достаточно жирный кусок из фашистского пирога.

Возможно, что фон Ортель потому и благоволил к фронтовику обер-лейтенанту, что считал его наивным служакой, храбрым в бою, но нерасторопным при дележе захваченной добычи. Лишь позднее Кузнецов узнал, что фон Ортель надеялся привлечь его к разведывательной работе под своим началом.

Но пока что Николая Ивановича беспокоил Геттель, и он решил на всякий случай заручиться поддержкой своего «друга».

— Мне не нравится один майор из рейхскомиссариата, — сказал он как-то фон Ортелю, — некто Мартин Геттель. Уж слишком он ухаживает за Валей. Я, конечно, не ревную ее к этому типу, но Вале его ухаживания неприятны, а отшить неудобно: как-никак начальство…

— Скажи своей невесте, чтобы она держалась от Геттеля подальше, — посоветовал фон Ортель. — Я встречал этого парня в «Доме Гиммлера» на Принц-Альбрехтштрассе. Он, правда, птица невысокого полета, но нагадить ей может… Если уж очень привяжется, скажи: помогу.

Сказанного было вполне достаточно. Кузнецов прекрасно знал, что на Принц-Альбрехтштрассе, 8 в Берлине помещалось главное управление гестапо. Значит, Геттель действительно гестаповец.

А еще через несколько дней Геттель вызвал к себе Лиду Лисовскую и Майю Микота и стал выпытывать у них (как у секретных сотрудников гестапо), что им известно об обер-лейтенанте Зиберте. Он засыпал девушек ворохом вопросов. Некоторые из них привлекли особое внимание Кузнецова, когда вечером Леля и Майя подробно рассказали ему о беседе с Геттелем.

— Не говорил ли Зиберт вам что-либо об Англии? — выпытывал майор. — Не употребляет ли он в разговоре английских слов?

Отпуская девушек, Геттель велел Лиде при встрече с Зибертом обратиться к нему, как бы ненароком, со словом «сэр» и проследить, как он при этом себя поведет. Затем гестаповец приказал Лиде в ближайшие дни под благовидным предлогом устроить у него дома его встречу с Зибертом. Так Геттель раскрыл перед нами свои карты. Теперь стало ясно, что гитлеровец подозревает обер-лейтенанта Пауля Зиберта в том, что он является английским шпионом, агентом знаменитой Интеллидженс сервис.