Операция "Дозор"

Все складывалось наилучшим образом: он бежал к отряду, а Орионовна и Валерий Васильевич все еще были заняты самыми нетерпеливыми ребятами.

Все обошлось бы, если бы не Ленка Яковлева.

- Пантелей! Давай! Быстрей! - завопила она. - Смотри опоздаешь! Без моря останешься!

И тут же, точно хлыстом по воздуху ударили, раздался возмущенный крик Бастика Дзяка:

- Чего одешь?! Пдооили тебя!

Бастик не выговаривает «р», и тем, кто впервые слышит мальчугана, кажется, что у него насморк.

- Не твое… дело!!! - до невозможности повысила Ленка голос.- Панте-лей!!! Скорей!!! - Она схватила свою рыжую челку, дергала, едва с корнем не вырывала: дескать, чего ты медлишь, растяпа!

Козлом скакавший по галечнику, Пантелей от этого сдвоенного крика замер в нелепой позе - на одной ноге, руки в стороны.

Валерий Васильевич обернулся и засмеялся.

Розовое лицо воспитательницы порозовело еще сильнее.

- Поди-ка сюда, - угрожающе, ровным голосом позвала Орионовна. - Ну…

Пантелей приблизился не спеша, но с выражением полнейшей покорности: чтобы побыстрее отделаться от старшего, надо меньше сопротивляться. Пусть воспитательница мораль почитает - выслушаем, скажем, что понимаем. Пусть она накажет - вытерпим. Лишь, бы с расспросами не наседала.

- Где ты был? Почему ты отсутствовал? - Орионовна, как назло, начала с расспросов и не торопила с ответом - поставила голову боком, направила ухо на Пантелея: дескать, я вся внимание - подумай и выкладывай по порядку.

Пантелей разглядывал маленькое, розовое, просвеченное солнцем ухо и молчал.

- Так!… Хорошо же ты начинаешь лагерную смену! Третий день всего - и уже самовольная отлучка неизвестно куда и неизвестно зачем… Что ж, буду знать, каков ты. Кстати, напомни свою фамилию… Ну!

Пантелей замялся и тихо произнес:

- Кондра… шов…

- Не расслышала, повтори.

Пантелей скупо прибавил:

- Кондратов моя фамилия!

- И вовсе нет!!! - радостно заорала Ленка Яковлева. - Кондрашин его фамилия! Я знаю - Кондрашин!

Орионовна недоверчиво взглянула на Ленку.

- Кондрашин, Кондрашин! - закивала Ленка. - Мы в одною доме живем, в одном классе учимся!

- Зачем тебе это понадобилось - искажать свою фамилию? Ну?

В глазах Бастика Дзяка отразилось безграничное любопытство, но сейчас главное было - выручить товарища, и Бастик подсказал:

- Он нечаянно…

Пантелей опустил голову, исподлобья посмотрел на Ленку и одними губами неслышно проговорил: «Погоди же, Чемодан для Грамот».

Ленка подергала челку и тоже одними губами ехидно бросила:

- Да-с!

«Даскнуть бы тебе!» - вертелось на языке Пантелея, но он перехватил взгляд Капы Довгаль и сдержался.

Черные мохнатые глаза Капы Довгаль сначала изучающе остановились на Пантелее, потом нашли Ленку, и она проглотила то, что» хотела добавить к своему «да-с!»

Капа вообще говорила мало. И самым неприятным было, когда: она, отворачиваясь, негромко и протяжно выговаривала: «Стыыы-доба!» Значит - все, не стоишь ты того, чтобы обращать на тебя внимание и принимать всерьез.

Орионовна больше не могла ждать и сообщила Пантелею, будто он слепой и глухой - не знает, что здесь к чему:

- Сейчас все твои товарищи пойдут купаться. И у тебя… - Она сделала паузу, дала Пантелею возможность осознать сообщение и добавила: - И у тебя будет время помолчать. Здесь вот - на берегу. Иди же на свое место!

Пантелей послушно отошел и сел на ташки-вьетнамки.

- Накрой голову, - потребовала Орионовна. Она не собиралась выпускать его из виду.

Пантелей надел пилотку.

Ребята плескались в узкой полоске воды между берегом и пенопластовыми поплавками на капроновой веревке. Валерий Васильевич стоял у самой черты ограждения, и все равно вожатому было по пояс.

Орионовна памятником высилась на своем камне, считала головы мальчишек и девчонок и строго предупреждала:

- Не нырять! Не нырять!

Санька Багров крутился возле Валерия Васильевича: сюда Орионовна поглядывала реже. Улучил момент, нырнул. Валерий Васильевич сделал вид, что ничего не заметил, но Орионовна была начеку, ткнула пальцем, погрозила:

- Выведу на берег!

Здесь, на берегу, время ползет медленнее черепахи. Пантелей томился от жары, от желания броситься в море, нырнуть разок-другой. Можно бы подойти к Орионовне, оказать: «Больше не буду». Она сразу спросит: «Так где же ты был?» А он скорее откусит себе язык, чем раскроет свою тайну. Вернее всего - сидеть и помалкивать, помалкивать и терпеть…

Горнист просигналил, и первая смена купающихся неохотно вылезла из моря. Ребята валились на гальку. Санька Багров шумно отфыркивался:

- Хорро-шшо!… Да жалко - мало!

Мало ему! Позагорал бы тут! От Пантелея дым пойдет, если Орионовна заставит вторую смену на берегу провести.

Бастик Дзяк купался в голубых резиновых тапочках. Выходя из моря, он снял их, наполнил водой, понес к Пантелею.

- Полить тебе на спину?

- Только мучиться, - отказался Пантелей.

Бастик выплеснул воду на камни, она высохла на глазах. Пленка воды сжималась от краев к середине, пока не исчезла. Пантелей еще ниже опустил голову, отяжелевшую от жары и обиды.

Орионовна позвала его и догадливо прищурилась:

- А ты, Кондрашин, не родственник Ивану Пантелеевичу Кондрашину?