Операция «Дозор»

Окошки окошками, но не в них же пролезает радистка. Не по воздуху же проносится она? Смотришь так, что глазам больно, — ни одной стежки, которая соскользала бы к обрыву. Ни одной! И в сторону гор — ни одной прогалинки. Неужели радистка не оставила даже самого слабого следика на пути к засаде? Должна была оставить! И его надо обнаружить!

Следопыт-охотник или пограничник обязательно что-нибудь обнаружил бы, отыскал бы что-нибудь стоящее, заметил бы, что тут не так, что изменилось за последнее время.

Хорошо еще, что учителя — ботаник и географ — не видят, в какое положение ты попал. Небось, заупрекали бы: «Не учился, Кондрашин, не слушал наших объяснений, не вникал в дополнительные материалы! Все проходил от сих до сих, чтобы не переучиться. А теперь пожинаешь плоды собственного нерадения. А ведь мы говорили, предупреждали!»

Пантелей, как наяву, услыхал сипловатый, с одышкой, голос старого ботаника и строгую, четкую речь географа.

Так учился же, учился не хуже других! Не на пятерки, правда, а на четверки. Знаний в голове столько, что тесно от них. Обрисовать растительность сибирской тайги? Пожалуйста. Отметить особенности рельефа в тундре? И это можно!.. А что растет на нашей улице в Ростове? Говорят, какой-то заграничный клен. А тут, вокруг лагеря, какие породы деревьев, какие тропы? Не учили, не знаю, хоть от дома до этих мест ближе, чем до тайги и тундры. Всего ночь езды…

Пантелей поставил себя на место той радистки, вообразил, что он сам пробирается на явку. Сумел бы он в темноте весь путь без тропинок проделать? Нет, не сумел бы. Он бы одной и той же дорогой не ходил бы. Но все равно главный маршрут у него был бы. Иначе и заблудиться нехитро.

Местные жители здесь не ходят: по косому гребню горы не очень-то разгуляешься. Потому и постоянных троп к морю нет. Тем заметнее должна быть новая тропка, да!

Задрав голову, Пантелей долго смотрел на лесистую хребтину, словно ждал, что она подскажет ему, где проходят тропы радистки. Гора и лес молчали. Можно подумать, что испытывали его: ищи сам, а мы посмотрим, каков ты…

Дальше идти было бессмысленно: под самой погранзаставой радистка бродить побоится. И Пантелей повернул обратно.

Сделал несколько шагов и в зеленой стене, что отделяла его от моря, увидал небольшую прогалинку. Над самой землей кусты чуть расступились, и одна тонкая веточка неудобно изогнулась. Пантелей кинулся осматривать и противоположную стену, что к горам. Наискосок от прогалинки тропа раздалась и немного потеснила кусты. Внизу они непролазно сошлись, а повыше разредились. Пантелей поднял ногу и переступил через препятствие. Перед ним была стежка! Еле заметная, но и ей он обрадовался.

Осторожно раздвигая ветки, сделал несколько шагов и в недоумении задержался: стежка раздваивалась. Куда идти? Слева было посвободнее, и он пошел влево. Он очутился в тоннеле, свод которого быстро опускался, заставляя нагибаться. Метров через десять Пантелей опустился на четвереньки. Может, вернуться, другой стежкой направиться? А кто сказал, что шпионы обязательно по удобным дорогам ходят? Может, этот лаз и привлекает радистку? Ладоням и коленям было больно: то и дело натыкался на сухие сучья. Но зря страдал — в тупик забрался.

Возвратился к развилке и пошел по правой стежке, уже понимая, что и тут ждет его тупик. Как назло, стежку обступали колючие кусты и мертвые деревца. Кожа зудела, за воротник сыпалась какая-то труха. Здесь было круче, а ухватиться не за что. За колючки — страшно, за мертвые стволы — рискованно: повалишь, свой след оставишь.

В одном месте стежку перегородило упавшее дерево. Полез под него, ушиб затылок и чуть не заплакал — не от боли, а от обиды: дальше пути не было. Снова нырнул под упавшее дерево, старался пониже присесть, чтоб не стукнуться, и в таком положении обратил внимание на плоские камни в колючих кустах. Ступая по этим камням, свернул в сторону и выпрямился на крошечной полянке размером в два стола, не больше! Сюда попадало солнце, и мягкая зеленая травка стелилась ковром. Так бы и вытянулся здесь. Да некогда. Надо искать продолжение стежки.

Оглядел края полянки и — ничего путного. Пора, пожалуй, в лагерь идти. Устал, исцарапался, от пота и трухи щиплет шею и спину… Нет, так не годится. Если себя жалко, не надо за серьезное дело браться. Тому, кто себя бережет, лучше всего ловить шпионов, сидя на стуле перед телевизором. Пять серий подряд будешь героем, не выходя из дому и грызя яблоки!.. Вперед, Пантелей Кондрашин. Нос у тебя утиный, пусть походка будет орлиной.

Он едва ли не каждый кустик ощупывал вокруг полянки — так тщательно изучал края ее. И был вознагражден за это упорство — продолжение стежки оказалось за кустами, поэтому-то сразу в глаза не бросилось. Плечом вперед Пантелей втиснулся в кусты и пошел по прогалинке, которая с каждым шагом расширялась. Она привела в неглубокую низину, по дну которой извивалась самая настоящая тропа.

Здесь было тихо и сыро. Над высокой стреловидной тропой летали стрекозы. Алели ягоды шиповника.