Операция «Дуб». Звездный час Отто Скорцени

Хотя и не отрицая роли немецких десантников, некоторые военные историки продолжают подчеркивать роль Скорцени. «Безусловно, Морс сыграл важную роль как при планировании, так и при проведении операции, – пишет в своей книге, вышедшей в 1979 году, историк Мак-Рейвен, – но именно Скорцени проводил разведку с воздуха, именно Скорцени первым высадился на Гран-Сассо, именно Скорцени контролировал действия генерала Солетти, именно Скорцени первым добрался до Муссолини. Был ли Скорцени лишь попутчиком или автором операции, не так уж важно. Главное, что от его действий, а не от действий Морса зависел ее успех».

Справедливо будет сказать, что противоречащие друг другу утверждения Скорцени и немецких десантников добавили еще одну главу в запутанную историю операции «Дуб».

Как только лето 1943 года стало достоянием истории, занавес поднялся вновь, открывая сцену для новой, куда более крупномасштабной драмы – битвы за Италию. «Начиная с сентября 1943 года и по конец апреля 1945-го, – писал историк Ричард Лэм, – Италия пережила оккупацию со стороны двух соперничающих армий, и весь полуостров превратился в театр ожесточенных сражений». В некотором роде шесть коротких недель, последовавших сразу за переворотом, определили ход долгой и кровопролитной борьбы. Не сумев поставить заслон на пути немцев в Италию и отказавшись поддержать высадку союзников (как в районе Рима, так и в других местах), итальянский король и Бадольо несут ответственность за все плачевные последствия своей преступной недальновидности.

Впрочем, 8 сентября эти последствия еще не были столь очевидны. После победы при Салерно союзники начали бросать жадные взгляды на остальную часть полуострова. Почти как Гитлер и Роммель, они полагали, что перед лицом их натиска немцы будут вынуждены оставить провинции к югу от Рима и закрепятся на севере, где-нибудь в районе Флоренции, то есть более чем в ста пятидесяти километрах севернее итальянской столицы. Таким образом, большая часть Италии окажется в их руках почти без боя. Захват Рима виделся им, как глазурь на торте победного шествия. Впрочем, учитывая символическую значимость Вечного города, его можно было считать и самим тортом. Стоит ли говорить, что большая часть итальянцев предпочитала этот оптимистичный сценарий, поскольку он избавил бы их страну от ужасов войны.

«Поначалу Гитлер в случае выхода своего союзника из войны намеревался удерживать лишь северную Италию, – вспоминал генерал Вестфаль, начальник штаба генерала Кессельринга. – Предполагалось, что дивизии Кессельринга вольются в группу армий Роммеля на севере полуострова и будут стоять там до конца. Самого же Кессельринга, который, согласно слухам, был чересчур мягок с итальянцами, предполагалось перебросить вместе с его штабом на какой-нибудь другой фронт – например, в Норвегию».

Однако Кессельринг, который считал англоамериканцев чересчур осторожными и потому предсказуемыми, сумел перевернуть ситуацию с точностью до наоборот. В первые недели сентября он с таким успехом отражал натиск вражеских войск, что Гитлер в ноябре отправил Роммеля в отставку и назначил Кессельринга главнокомандующим немецкими войсками в Италии. Кессельринг, чья наивность в первые месяцы кризиса не раз становилась причиной неудовольствия фюрера, сумел раз и навсегда победить своего основного соперника. (Осенью 1943 года Гитлер посоветовал Роммелю найти применение своим талантам в деле обороны западных границ рейха. Роммель, который не раз высказывал свое восхищение Гитлером во время итальянского кризиса, позднее, в июле 1944 года, оказался замешан в заговоре, имевшем целью устранение нацистского диктатора, и был вынужден совершить самоубийство.)

Несгибаемость Кессельринга создавала для союзников постоянные проблемы. Чтобы это понять, достаточно одного взгляда на календарь. Англо-американские силы планировали освободить соседний Неаполь к третьему дню. В конечном итоге, чтобы попасть туда, им потребовалось три недели (Неаполь пал 1 октября). За это время 5-я армия под командованием генерала Кларка понесла потери в количестве 12 тысяч человек убитыми, ранеными и пропавшими без вести. Многие в стане союзников цеплялись за надежду, что Рим удастся взять этой же осенью, например, в конце октября. К великому сожалению как для самих союзников, так и для итальянцев, предсказатели ошиблись на целых восемь месяцев.