Операция "Фауст"

  Кругом нас все свистит и шипит в полной темноте. Единственное, что я знаю о бойлерах, — сведения, вынесенные из лекции по противовоздушной обороне, — бойлеры имеют тенденцию взрываться.

  — У тебя есть зажигалка? — спрашивает Жуков. — Я свою в джинсах оставил.

  Я нахожу зажигалку, и мы медленно обходим душное и сырое помещение. Жара, наверное, градусов пятьдесят.

  — Должен же быть здесь вентиляционный люк, черт возьми! — орет Жуков.

Ему виднее. Он строитель.

  — Женя, дышать нечем, давай разденемся, — жалобно прошу я Жукова.

— Ага! Вот она! Видишь, решетка?

  Я ничего не вижу, кроме огонька зажигалки. И я не могу посмотреть вверх, на потолок, куда указывает Жуков, потому что у меня очень кружится голова и я с трудом сдерживаю тошноту, подкатывающую к горлу. Жуков, чертыхаясь, карабкается по узенькой металлической лестнице одного из бойлеров и кричит сверху:

  — Раздевайся, Сашок, до трусов, я нашел дырку! Сейчас выберемся.

- Я задираю голову. Жуков стоит на крышке бойлера, в руках у него огромная решетка, и я вижу небо. Маленький квадратик неба. Совсем малюсенький. И этот квадратик начинает медленно кружиться, потом все быстрее, быстрее...

  Я прихожу в себя от холодной струи, сильно бьющей в лицо.

  — Фу-у, Сашок. Ну, ты меня перепугал, старик.

Вот шланг нашел от водопровода. Газ в зажигалке кончился. Придется в темноте орудовать. Ты сиди, я сам. Держи шланг, сейчас сварганю лестницу...

Кретины, у них нет выключателей света в котельной, только снаружи...

  Слабый свет все-таки проникает в помещение из вентиляционного люка. Я стаскиваю с себя одежду и остаюсь в плавках. Вода в шланге ледяная, я обливаюсь ею с головы до ног. Жуков ловкими и быстрыми движениями связывает между собой халаты, брюки, ремни.

  — Я думаю, метров семь хватит. Ты сможешь забраться на бойлер? Я попробую вылезти через люк и спущу тебе эту штуку сверху. Привяжешь мой чемоданчик вот этой майкой, он пролезет в люк, я померил. Не забудь про чемодан, там у меня фотопленки с этим... Фаустом, в общем. Сейф начальника госпиталя большой трудности для проникновения не представил... Полей меня водой, Сашок,

  Я слежу за силуэтом Жукова в проеме люка. Кажется, что он лезет вверх вопреки физическим возможностям человека, удаляясь от меня очень медленно, так медленно, что мне кажется, он двигается на месте — локти, спина, колени... Локти,- спина, колени... Я напрягаюсь в такт его движениям, и у меня под диафрагмой возникает спазм. Я стараюсь больше не смотреть вверх, я ничем не могу Жене помочь. Я просто жду. Сижу в луже воды и жду. Наверно, целый час жду. Когда я все-таки поднимаю голову, я снова вижу далекий квадратик неба в конце пустого люка... Потом я слышу легкий свист, и на бойлер опускается «лестница». Я привязываю к ней Женькин чемоданчик и затягиваю под мышками петлю из крепкого военного ремня...

  Мы вкатились на мотоцикле во двор Жуковского дома, где в тени дувала на лавочке сидели Бунин и Грязнов, одетые и причесанные, готовые к отбытию на родину. И лица у них были очень грустные. Увидев нас, наши товарищи почему-то перестали быть грустными, и даже совсем наоборот — они стали буквально давиться от хохота.

  — В чем дело, юнкера? — обиделся Жуков. — Люди, можно сказать, вырвались из шершавых ладоней смерти, а они гогочут, как дети в цирке!

  — А поворотись-ка, сынку! — всхлипывал Бунин, хлопая нас по голым плечам.

  — Тоже мне, Тарас Бульба выискался! Чего смешного-то? — возмутился я.

  — Да вы, братцы, поглядите-ка друг на дружку! На кого вы похожи! — прямо умирал со смеху Грязнов. Мы с Жуковым уставились друг на друга: голые — в одних трусах, грязные, с охапками мокрого рванья, и при этом в сверкающих металлом мотоциклетных шлемах и с элегантным чемоданчиком Жукова. Теперь мы ржали все четверо.

  — Представляешь... по столице... Демокра... Демократической... Республики... Афганистан... —давился смехом Жуков,—и ни одна полицейская... собака... не прихватила русских «шурави»!

  — Да уж в Москве в таком виде на первом же перекрестке орудовец бы заинтересовался — из какого сумасшедшего дома побег, — веселился Грязнов.

  — Жаль, Женя, тебя сейчас не видит военврач Седдык! — издевался я над Жуковым.— Много теряешь!

  — Ладно уж, лучше расскажи, как ты сидел в луже и пищал: «Мама, я хочу домой!» — отомстил мне Женька. — Между прочим, жрать охота до невозможности. Мы с Сашкой пойдем в душ, а вы, ребята, опустошайте холодильник, надо все слопать, а то неизвестно, когда вернусь...

  Он запихнул в помойный ящик во дворе останки своего костюма, майорской формы и больничных халатов.

  Когда я вышел из душа, на столе уже стояла гигантская яичница производства фирмы Бунина, а Грязнов сооружал салат из десятка видов овощей. Жуков надрывно кричал в телефон: