Операция «Фауст»

…В только что освобожденный Белгород прибыли перед рассветом. Здесь группу поджидал посланец Волкова – капитан из Главного разведуправления Красной армии. Он поехал в штаб дивизии и вскоре вернулся на крытой трехосной полуторке с юным старшим лейтенантом, который привез полушубки и валенки. Теплая одежда оказалась всем впору и ко времени. Хоть и наступила весна, но было еще холодно.

Никуда не заезжая и нигде не останавливаясь, машина покатила к передовой. Закутанная в полушубок, Нина забралась в угол кузова и походила на нахохлившегося воробышка. Йошка дремал, напялив немецкую меховую шапку на глаза. Капитан все время поглядывал на карту, стараясь определить, где они находятся и сколько километров осталось до конца пути. Он заметно нервничал, но пытался это скрыть. Павел захотел его разговорить, однако капитан отвечал сухо, предпочитал молчать.

«Что-то терзает беднягу, – думал Павел, разглядывая сквозь сомкнутые ресницы его нездоровое, отечное лицо. – Боится? Трусит?»

– Вы были на фронте, капитан? – не заботясь о вежливом тоне, вдруг спросил Павел.

– На фронте? – переспросил капитан и, помедлив, ответил: – На фронте был. За фронтом был. Пятнадцать суток одну травку жевал…

– Простите, – смешался Павел и отвернулся к заледеневшему оконцу, за которым огромными тенями проплывали крытые брезентом реактивные установки.

До переднего края добрались только к вечеру. Канонады не было. Здесь была оглушающая тишина. Поселок сгорел в недавних боях, остался лишь полуразрушенный кирпичный дом с продырявленной крышей. Старая железная дверь, пробитая осколками и пулями, вела в подвал. Здесь и размещался штаб батальона, через позиции которого должна была пройти группа.

Старший лейтенант из штаба дивизии в Белгороде представил командиру батальона лишь капитана из ГРУ. Павла со спутниками как бы не существовало. Комбат, сухопарый майор с перевязанной шеей, с интересом посмотрел на неизвестных людей, показал на угол, где на соломе были расстелены плащ-палатки и топилась печка, сделанная из бензиновой бочки.

– Пусть товарищи отдыхают пока…

– Доложите обстановку, – потребовал юноша – старший лейтенант из штаба дивизии, хмуря красивые брови, явно подражая кому-то из большого начальства.

– Нашему наступлению конец. Уперлись немцы, набились во все щели – мышь не проскочит. – Майор оторвал от газеты полоску, стал сворачивать папиросу.

– В штабе информировали: ваш участок самый тихий. – Старший лейтенант снова нахмурился.

– Да, пожалуй, здесь перейти фронт удобней всего – немцы еще не успели организовать оборону, позволяет местность: много балок, есть лесопосадки… Мои разведчики проведут до безопасной линии в немецкий тыл, дальше рассчитывайте на себя…

– А перед окопами не может быть немецких секретов?

Комбат пустил колечко дыма, потрогал рану на шее.

– Может, конечно… Но положитесь на моих ребят. Они вам дорогу прочешут. Позовите Силкина!

В подвал вскочил сержант – командир отделения разведки, бойко отдал честь, наметанным глазом оглядел незнакомых командиров и штатских в углу.

– Ну, как? – спросил майор.

– Животами пропахали весь передок. Попробуем мимо церкви на нейтралке. Хотя и немецкие секреты там ползают…

Ночью неожиданно началась оттепель, все растаяло, спустился густой туман. Капитан из ГРУ сказал:

– Оно к лучшему. Снег скрипеть не будет.

Молча двинулись к окопам переднего края. Иногда с немецкой стороны взлетала ракета – «лампочка». Повиснув на парашютике, она долго горела в высоте, освещая землю мертвенно-желтым светом.

– Стой! Кто идет? – раздался из темноты голос часового.

– Свои. Чего орешь? – буркнул Силкин.

– Пароль!

– Штык. Отзыв давай!

– Шурочка…

– То-то. – Силкин спрыгнул в окоп, за ним – его пятеро разведчиков.

Бойцы помогли спуститься в траншею капитану, Йошке и Нине. Павел задержался наверху, дождался очередной «лампочки», попытался осмотреться, однако ничего не увидел и тоже скользнул в окоп.

Силкин со своими разведчиками долго вглядывался в темноту, прислушиваясь к шорохам ночи. Наконец шепнул:

– Спит немец. Устал. Ну, пошли! – И быстро полез на бруствер.

Павел старался держаться рядом с Ниной, помогал ей ползти по мокрому снегу. Чуть поодаль, посапывая, двигался Йошка. Кроме вещмешка и немецкого ранца из рыжей телячьей шкуры он тащил портативную рацию «Северок» с запасом батарей. Рацию надо было спрятать в надежном месте на той стороне, если придется переходить обратно здесь же и вызывать на помощь своих разведчиков.

Впереди выросла какая-то глыба. Все затаили дыхание. Вспыхнула ракета, и тут разведчики увидели немецкий танк. Вражеская машина впечаталась в память как фотографический снимок. Даже когда ракета потухла, перед глазами долго стоял этот стальной мертвец. Башня с распахнутыми люками скособочилась, сорванная с бегунков сильным взрывом. Разбитая гусеница выползла вперед. Павел понял, что бронированную глыбу остановил не удачно посланный снаряд, а что в нее долго бросали гранаты, бутылки с горючей смесью, сожгли нутро. И уже потом взорвалась она на собственных снарядах в боекомплекте.