Операция «Форт»

Яков поднялся с койки, сонный, щуря глаза и не понимая, что происходит. Был он в тельняшке, в трусах, зябко поежился и вдруг сразу очнулся, заметив погоны на плечах вошедших людей. Он шагнул к распахнутой двери, еще надеясь прорваться к вешалке, к своему бушлату, но в прихожей было полно людей — военных и штатских. Вернулся обратно.

— Оденься, — приказал ему Харитон. Что-то по-румынски сказал Друмешу. Тот обшарил кровать, поднял матрац, подушку. Харитон обернулся к Бадаеву.

— Вы кто будете?

Бадаев не успел ответить.

— Это мой гость, господин офицер, — торопливо сказал Федорович, стоявший в одном нижнем белье у двери. — О нем я сейчас говорил вам. А в той комнате еще одна женщина, сестра жены.

— А это? — Харитон указал на Гордиенко-старшего и Сашу Чикова.

Они тоже проснулись и сидели на койках.

— Это из моей мастерской, господин офицер. Мои рабочие.

— Хорошо… В соседней комнате кто?

— Там женщины.

— Пусть оденутся… Ваши документы, — Харитон снова повернулся к Бадаеву.

Владимир Александрович неторопливо (сейчас он все делал не торопясь, чтобы выиграть время) вынул из бокового кармана паспорт и протянул румынскому офицеру. Паспорт был выписан на Сергея Ивановича Носова, уроженца Воронежской области. Под этой фамилией Молодцов намеревался легализоваться в городе, как рекомендовали из Центра. Паспорт был в порядке, и Бадаев уверенно протянул его румынскому офицеру. Тот, бегло взглянув, вернул обратно.

В комнату вошел Жоржеску, тоже в румынской военной форме. В руках он держал бушлат Якова Гордиенко.

— Чей пиджак? — спросил Жоржеску, глядя на полураздетых ребят.

— Мой, — Яков рванулся к бушлату, но Жоржеску отстранил его и показал Харитону маленький браунинг, такой же, какой был в валенке Молодцова. Это оружие Владимир Александрович получил перед самой оккупацией города и раздал подпольщикам.

— Найден в кармане этого пиджака, — сказал Жоржеску.

— Я должен тебя арестовать, — сказал Харитон. — А вы, господа, тоже оденьтесь и пройдите в полицию, чтобы подписать протокол. Это не надолго, прошу извинить.

Харитон будто бы просто так, для порядка, ощупал карманы задержанных — оружия не было.

«Не слишком ли много людей для ареста одного мальчишки?» — подумал Молодцов, разглядывая толпившихся агентов полиции. Он насчитал двенадцать человек. Неторопливо одевался в прихожей, мучительно думая, что предпринять. Действовать активно нельзя, — может быть, все это случайные совпадения. К тому же что здесь делать с одним пистолетом? Другое дело — граната. Если бы он был один! Если бы рядом не было женщин, подростков… Если бы знать наверняка, что это ловушка… А может быть, действительно случайный налет? Надо держаться, не выдавать себя до конца опрометчивым поступком. Слишком много поставлено на карту.

Якова заковали ручными кандалами и повели вперед. Федорович шел последним, захлопнул дверь, проверил — заперта ли. Спросил:

— Надеюсь, не надолго, господин офицер?

— Нет, нет, вернетесь через полчаса. — Харитон вместе с Жоржеску замыкал шествие.

Но вот что странно: Бадаев отметил для себя — лучи электрических фонариков скрещивались на его фигуре чаще, чем на фигуре Якова Гордиенко. Кого арестовали — его или Гордиенко, кого не хотят выпускать из поля зрения?

И еще одно. Когда спустились по лестнице и вышли в тесный дворик, какие-то люди свертывали широкий брезент, расстеленный около стены под окнами квартиры Бойко. «Эге, — чуть не свистнул от изумления Бадаев. — Ждали, что кто-то выпрыгнет из окна! Да, здесь дело не в Гордиенко…»

И вдруг Бадаева осенила мысль — нелепая, чудовищная: а если это предательство? Если вся эта ловушка подготовлена для него, Молодцова? Догадка показалась такой невероятной, что разведчик попытался ее отбросить. И все же мысль эта теперь уже не оставляла его.

Прошли через дворик, вышли на улицу. У соседнего дома стояла машина. Здесь арестованных встретил капитан Аргир. Харитон доложил ему по-румынски, о чем-то заспорили, затем сказал, обращаясь ко всем задержанным:

— Господа, капитан приказал освободить вас. Всех, кроме Якова Гордиенко, которого я должен доставить в полицию. Можете быть свободными. Извините за недоразумение.

Бадаев успел шепнуть Тамаре Межигурской:

— Обратно не заходи… Сразу поворачивай за угол.

Но до угла дойти не удалось. Едва они сделали несколько шагов, как снова раздался голос Харитона:

— Господа, прошу вернуться обратно. Придется все же пройти в полицию. Это не надолго, господа.

Каким-то подсознательным чувством Молодцов совершенно отчетливо понял, что жандармы затеяли с ним сложную и запутанную игру. Уж слишком слащаво-вежливый тон у этого маленького, чернявого человечка! Кажется, он разгадал их ход — хотят создать видимость, что арест его и Межигурской — простая случайность. Противнику нужно вывести кого-то из игры, но кого? Предателя, который организовал западню…

Логика размышлений пришла позже, сейчас было только осознанное решение действия. До угла оставалось несколько шагов. Бадаев продолжал идти, будто не слышал голоса Харитона. Еще шаг, и он за углом. Вот здесь и не выдержали нервы румынского контрразведчика: