Операция «Гадюка»

— И не должны были, — согласился Егор. — А куда они пошли?

— Мне откуда знать? Я за ними не бегала. Но думаю, что на трамвай пошли. Куда еще у нас пойдешь? У нас только у коммерческого директора джип есть.

Егор вышел на площадку перед проходной. По обе стороны тянулся высокий некрасивый бетонный забор.

Вот и трамвайная линия.

Егор вышел к ней, посмотрел в обе стороны и увидел белую табличку на проводах — остановку.

Там стояла женщина.

Егор решил не терять времени.

— К Московскому вокзалу, — спросил он, — в какую сторону?

— Отсюда, — ответила женщина, — отсюда трамваи ходят.

Егор перешел улицу и встал неподалеку от женщины.

Женщина охватила его цепким и быстрым взглядом.

— Работу ищешь? — спросила она.

— Нет, не ищу, — ответил Егор. Он не хотел заводить разговоры — он мог проговориться, показаться чужим. Правда, паспорт у Егора был: он всегда носил с собой паспорт с московской пропиской.

— Поизносился, — сообщила ему женщина.

Егор внимательно посмотрел на нее.

Она тоже была одета не лучшим образом, в руке — авоська с пустыми бутылками, молодое лицо красное, как на морозе. От нее пахло перегаром и потом.

— До вокзала далеко? — спросил Егор.

— Дай десятку, сообщу.

— Нет денег.

— Так я и думала. Вопросы задавать — все вы мастера, а как помочь человеку, вас нету. Может, продать чего хочешь?

Подошел трамвай. Он был полупустым.

Женщина вошла перед Егором и встала рядом.

Егор хотел было спросить у нее, какое число, но удержался — уж очень она болтлива.

Вместо этого он спросил:

— До Московского сколько ехать?

— Скоро будем. А часы не продашь?

И только тут, как вспышка, на Егора обрушилась мысль: он же кинулся в Верхний мир без денег! Совсем без денег.

Именно когда подумаешь о таком, начинаются новые неприятности.

Трамвай остановился на углу большой улицы. В него вошли два парня, у одного на груди — бляха.

— Прошу приготовить билеты, — сказал он.

Второй быстро прошел в другой конец вагона, чтобы отрезать путь к отступлению безбилетникам.

— Все, нам кранты, — сказала женщина. — Теперь держись за меня, не пропадешь.

— Ваш билет? — контролер приближался к ним.

Второй подошел к женщине и Егору.

— Ваш билет, — сказал он, не глядя на пассажиров.

— Может, лучше бутылки купишь? — спросила женщина. — Бутылки хорошие, отечественные. А то мне далеко ехать до ларька.

— А пошла ты, Верка, — сказал контролер.

— Парень со мной, — сказала женщина. — Любовник.

— А где Емельян?

— Емельян в отлучке, — сказала женщина и громко засмеялась.

— Триппером заразила? — спросил контролер и не получил ответа.

Контролеры сошли с трамвая.

— Хорошие ребята, — сказала женщина. — Только хамье. Ты не слушай про триппер. Емелю дружки порезали. Из-за пустяков — лишний помойный ящик заказал. Представляешь?

Егор сообразил, что она очень молода. Кожа на лице красная, огрубевшая, а зубы целые, губы пухлые — она еще не стала развалиной. И белки глаз пока еще не красные, а белые, нормальные, с голубыми кружочками зрачков.

— Чего уставился? — заявила Вера и вдруг засмеялась. — Понимаешь, я же не думала, что мы с тобой подружимся, и твоих биографических данных не спросила. Как тебя зовут и где ты бедствуешь?

— Егор.

— Такого имени нет.

— Полное имя Георгий, — сказал Егор. — Георгий Чехонин.

— И паспорта нет?

— И паспорт есть.

— А где ночевать будешь?

— Мне на поезд надо, в Бологое.

— Что там делать будешь, попса ты моя наивная? Тебя что, жизнь еще мало била? Оставайся в Питере. Будем вместе жить, не пропадем. Меня вся Нарвская знает. Верка-снайпер. Я нормальная баба, здоровая, ты не подозревай.

— У меня в Бологом важное дело, — сказал Егор.

— Я предложила, ты меня отринул, — сказала Вера громче, чем следовало, словно работала на публику.

К ним поворачивались головы.

— Брезгуешь? — спросила Вера.

— Нет, — сказал Егор. — Честное слово, мне это и в голову не приходило. Но у меня, ей-богу, важное дело в Бологом. От этого зависит жизнь многих людей.

— Цицерон! — воскликнула Вера. — И я должна ему верить.

— Как хочешь, — сказал Егор.

Воздух за окнами трамвая стал синим, желтые огни — так давно он их не видел! — зажглись в домах, загорелись фонари. Люди проходили черными силуэтами мимо витрин, приобретали объем и цвет, когда оказывались на фоне стены.

Огни отражались на крышах автомобилей.

Егору казалось, что город веселится, как Рио-де-Жанейро во время карнавала.

Впереди показалась площадь с высоким обелиском. Площадь была почти круглая и очень просторная. Справа виднелось здание Московского вокзала.

— Спасибо, — сказал Егор Вере, — я пошел.

— Мне тоже сходить, — сказала Верка.

Они сошли с трамвая и пошли к входу в метро.

— Простите, Вера, — сказал Егор. В конце концов, Вера была его единственной знакомой в Петербурге. — У вас не найдется телефонной карточки?

— Проблема, — вдруг развеселилась бомжиха. — Я люблю скоротать вечерок в телефоне-автомате, беседуя с подружкой Мэри в Лос-Анджелесе!

— Извините, — сказал Егор.

— А что, совсем денежек нет?

— Я спешил и не взял.

— И мог бы взять, врунишка мой?

— Мог бы и взять. Сколько угодно. Они же взяли.

— Кто это такие они? У тебя есть враги?

— Не столько у меня, как у всех нас.

— Меня включая?