Операция «Гадюка»

— Да скажите вы вашему детектору на кривых ножках, что я никогда не вру!

Почему он решил, что у меня кривые ноги, — ума не приложу, никогда раньше меня в этом не подозревали.

— А теперь, — сказал дядя Миша, — все покидают это помещение. Я повторяю: все!

И тут я не отказал себе в удовольствии.

Я схватил Лядова за рукав и потащил к выходу. Он вяло сопротивлялся и заработал от меня подзатыльник, что, конечно, не так чувствительно, если у тебя на голове пластиковый шлем, но всегда обидно.

Дядя Миша закрыл дверь, повернул колесо.

Меня смущало его спокойствие. Словно Земля сейчас не была на пороге гибели.

Где-то щелкают часы — на экране появляются красные цифры: до взрыва шесть минут, до взрыва пять минут сорок секунд…

— А этого зовут Майоранский, — сказал Егор, который поджидал нас в лаборатории. — Это страшный убийца, хуже любого Менгеле, хуже Гитлера. Он испытывал смертельные яды на живых советских людях.

— Я выполнял долг, я боролся с мировым империализмом…

— Ага, — согласился дядя Миша. — Такие опаснее всего.

Лядов спросил:

— А где эта баба?

— Поймаем, — спокойно ответил дядя Миша.

— Я ничего не понимаю, — сказал Егор. — Это же Верка-снайпер.

— Кто?

— Прозвище — Верка-снайпер. А вообще-то Вера, журналистка. Она мне очень помогла.

— Откуда она выскочила? — спросил дядя Миша. — Она из вашего мира?

— Нет, я ее здесь встретил, у переходника. На трамвайной остановке. В Питере.

— Журналистку или Верку-снайпершу? — спросил генерал.

— Сначала она была бомжихой, она, понимаете, наблюдала за переходником, заподозрила неладное и пошла в журналистский поиск.

— Ах, как трогательно! — отметил генерал.

— Вам что-то не нравится? — спросил Егор.

Будто все забыли о яде. Я с трудом сдерживался, чтобы не прервать эту беседу.

Дядя Миша словно почувствовал мое состояние, положил мне руку на плечо и слегка надавил.

Он хотел меня успокоить.

Но я все равно никак не мог успокоиться. И к тому же в этом экранированном подвале среди людей, чувства и мысли которых были в полном раздрызге, я был беспомощен и не мог воспользоваться моими способностями.

— Что же делать? — спросил вдруг Майоранский. — Я умру?

— Это два разных вопроса и две разные проблемы, — откликнулся Лядов. — «Что делать?» — извечный вопрос русской интеллигенции. Никогда не думал, что вы к ней относитесь.

— К кому же я отношусь?! — Майоранский выпятил вперед острую бородку.

— К убийцам, сэр, к убийцам.

— А вы? — закричал Майоранский.

— Тоже к убийцам, но не к самоубийцам. Умирать придется вам и этому вот глупому молодому человеку, который дал себя использовать недостойным лицам. А второй ваш вопрос, Майоранский, умрете ли вы? На него у меня есть ответ. Умрете через шесть часов. Больше вам не жить ни минуты!

— Гарик! — взмолился Егор. Он испугался.

— Мы что-нибудь придумаем, — сказал дядя Миша. — Пошли наружу. Тем более что здесь связь толком не работает.

Майоранский сразу засеменил спереди — он спешил спастись.

— Почему вы не беспокоитесь? — спросил Лядов у дяди Миши. — Вы должны сходить с ума от страха.

— Что я и делаю, — согласился генерал.

Он посмотрел на меня. Я ничем не мог помочь. Я все еще ничего не чувствовал.

Мы поднялись наверх, вышли на солнце.

Два одинаковых чернявых лейтенанта ждали нас у дверей.

— Мы не входили, как и приказано, — сказал один из них.

— Товарищ генерал-майор, — обратился второй к Майоранскому, но тот только отмахнулся и уселся на траву.

Из-за угла дома выбежали человек двадцать солдат в защитных костюмах.

Полковник в камуфляже высунулся из джипа.

— Сюда, товарищ генерал, — сказал он.

— Где «Скорая помощь»? — спросил генерал.

— Кому нужна помощь? — спросил полковник.

— У меня пострадавшие.

— Причина поражения?

— Пока отвезите их в ваш госпиталь на дезактивацию.

— Как вы сказали? — У полковника были длинные, печально висящие усы.

— Ну, как это у вас называется?

— Дезинфекция. Я думаю, что генерал имеет в виду дезинфекцию, — сказал чернявый лейтенант.

Майоранского унесли на носилках, и он был рад, что не надо двигаться.

— Поражение какого рода? — спросил полковник. — У нас не было с вами связи.

— Ви-икс-бис, — сказал Лядов. — Мой тигренок.

— Черт побери!

Полковник был потрясен.

— Там в последнем помещении, — сказал генерал, — лежит баллон. Он был открыт. Я его завинтил обратно.

— Первая группа, — негромко сказал генерал. — В подвал! Вы слышали, лейтенант?

Но на этот раз слова полковника относились не к чернявым лейтенантам, а к вышедшему откуда-то — может, из-под земли — человеку в защитном костюме; в отличие от наших костюмов эти были схожи с глубоководными водолазными.

Нас все сторонились. Даже в таких вот комбинезонах.

Санитары, которые пришли за Егором, тоже были облачены в защитные одежды.

— Но мне пора возвращаться, — сказал Егор. — Вы же не знаете.

— Я буду у тебя через полчаса, — сказал дядя Миша. — Ты можешь подождать?

— Буду ждать, — согласился Егор. — Только пускай они меня не исследуют, а то в обморок попадают.

— Это точно, — согласился Лядов. — Кстати, меня тоже надо как следует вымыть.

Когда всех гостей из Нижнего мира увели, дядя Миша сказал полковнику, который остался с нами: