Операция «Гильгамеш»

Дядюшка промолчал. Он начал пересчитывать деревянные планки, которыми была оббита капитанская каюта. Как я его когда-то учила, для владения нервами и внутреннего спокойствия.

— Значитца так… — Костолом, наконец, догрыз свой огурец и посмотрел на дядюшку совершенно трезвыми, смеющимися глазами. — Ты не дрейфь… Я ведь люблю тебя с твоей племяшкой. По своему, конечно… Но люблю. Очень вы мне дороги…

— Когда за кладом? — спокойно поинтересовался дядюшка.

— Чемодан поднимать надо будет примерно через неделю. Содержимое оценивается лимонов в пятьдесят. Баксов, естественно. Лежать он будет на глубине от сорока, до двухсот метров….

— Лучше бы на сорока, — заметил Виктор.

— Постараемся. Но не все от нас зависит. Да и нужен ли ты был бы мне на такой-то глубине? — Костолом хохотнул, подивившись неожиданно получившейся рифме. — Оттуда и мои пацаны управились бы…

— Нельзя отложить подъем на неделю? — осторожно спросил дядюшка. — Подготовка нужна, если погружаться на двести метров…

— Опередить могут… — Костолом закурил. — Скажи чо надо, пацаны обеспечат…

— Для такой глубины, нужна барокамера, — начал перечислять дядюшка. — Мощная лебедка…

— Ты мне мозг не пудри, — прервал его Костолом. — Ежели все получится — лимон гринов твой. Сечешь? Два процента! Всё честь по чести, как год назад…

— Миллион долларов? — усомнился дядюшка.

— Именно!.. Лимон баксов, зелени, гринов… Называй как хошь, но в любом случае, он тебе, думаю, не помещает? — Костолом хитро буравил своим взглядом дядюшку, пытаясь обнаружить в его глазах алчный блеск.

Однако дядюшка оставался невозмутимым.

— Без барокамеры и лебедки не обойтись, — сказал он, после паузы. — Сдохнем от кессонной болезни…

— Детали меня не интересуют… — Костолом ударил своим кулачищем в стену каюты и в дверях тут же появился Визирь.

— Мой помощник, можно сказать, правая рука, — сказал Костолом, кивая на вошедшего бандита. — Натик Везиров. Или попросту Визирь. Все мелочи с ним утрясешь… — он вновь наполнил стакан, всем своим видом давая понять, что аудиенция окончена.

Я решила не испытывать судьбу и ретировалась задолго до появления дядюшки и людей Костолома.

Дядюшка был знаком с Костоломом уже больше года. На чем был основан авторитет этого «крестного папы», догадаться было нетрудно. В период «первоначального накопления капитала» немалую роль играла обыкновенная физическая сила. Как в феодальные времена. Плюс бандитские наклонности, то есть отсутствие таких понятий, как совесть, жалость и сострадание…

Мне часто казалось, что Костолома я знала всю жизнь. Первое время я, конечно, боялась его. Но когда он стал для меня таким же прозрачным как дядюшка, страх ушел. И не потому, что Костолом оказался добрее, чем я думала. Наоборот: он был еще более отмороженным, чем я могла себе представить. Я перестала его бояться, когда научилась предугадывать его мысли и поступки.

Костолом являлся нашей «крышей», хотя раньше мы как-то и без нее обходились. Хотела бы я знать, какая сволочь Костолома на нас навела?!

Аккуратно получая свою долю со всех видов деятельности дядюшкиной фирмы, он якобы ограждал нас от всяческих посягательств криминальных группировок. Но я чувствовала, что интерес Костолома простирается значительно дальше тех копеек, что он с нас имел. Иногда мне даже казалось, что он догадывается о таких моих способностях, о которых не знал даже дядюшка.

В последнее время Костолом явно чувствовал себя не в своей тарелке. В городе началось очередное перераспределение сфер влияния, да и власти, выслуживаясь перед центром, начали создавать видимость «очистительной деятельности». Однако это никак не отражалось на наших взаимоотношениях с «крышей». Мы были полезны друг другу, что и обеспечивало наше достаточно мирное сосуществование.

Во всяком случае, — пока…

Настоящее имя Костолома было Иван Захарович. А вот подлинной его фамилии не знал никто. Как не знал никто толком и о начале его бурной криминальной биографии. Был Иван Захарович не только богатырем, но и прекрасным артистом. Он умело разыгрывал из себя грубого неотесанного мужлана, однако нередко блистал неожиданной эрудицией и достаточно тонким вкусом. Но только перед особо близкими людьми. Перед избранными.

Рэкет, разумеется, не был единственным бизнесом группировки Костолома. Он содержал несколько подпольных публичных домов, именуемых саунами, массажными кабинетами, а также центрами досуга и релаксации. Кроме того, он курировал вольных проституток обоих полов и целую армию воров, взломщиков и уличных грабителей.

Костолома уважали и побаивались сутенеры и участковые, хозяева модельных агентств и ночных клубов, приблатненная шпана и даже депутаты городской думы.

До нас доходили слухи, что наркотиками Костолом не занимался. Из принципа. Во всяком случае, последние семь лет. Вскоре после Афгана от передозировки погиб младший брат Костолома и он, узнав о причине его смерти, повел, лютую войну с наркодельцами.

И не только на контролируемой им территории.