Операция «Гильгамеш»

— П-по моему, ты т-того!.. — дядюшка от волнения даже начал заикаться. — Силы-то соизмерять надо!..

— Вы там, уснули?! — по обшивке барокамеры загрохотали удары.

— Идем! — громко крикнула я и пару раз ударила по люку.

— Ну, с Богом! — дядюшка чмокнул меня в щеку и включил насос…»

3. В бездне

«— Каюта номер шесть, — напомнил Костолом перед тем, как я и дядюшка надели подводные маски. — Большой такой желтый чемодан и коричневый кейс…

— Про кейс в первый раз слышу, — попробовал возразить дядюшка.

— Брюлики там, — терпеливо пояснил Костолом. — Они еще на несколько десятков лимонов потянут…

— Брюлики? — не понял дядюшка. Он у меня очень несовременный: боевики не смотрит, массовое чтиво игнорирует… По сути, он как был кабинетным ученым, так им и остался. Несмотря на все свои старания как-то вписаться в нашу бурно меняющуюся действительность.

Когда-то, в совковые времена, он работал в Москве. В середине восьмидесятых, ещё до моего рождения, у него умерла жена. Он ее очень любил и тяжело переживал потерю. Чтобы сменить обстановку, дядюшка переехал сюда, к морю, где жила его сестра и где прошло его детство. К счастью, в юности он увлекался подводным плаванием, потому и устроился инструктором в клуб подводников. Много лет спустя, он организовал свою фирму, в которой успешно обучал желающих дайвингу.

Вскоре после переезда дядюшки к морю, его сестра родила меня. Судя по фотографиям, мама моя особой красотой не блистала, поэтому замужем так и не побывала. Так что я, как говаривали в былые времена, незаконнорожденная и про своего отца ничего не знаю, да, признаться, и знать не хочу. Через пару лет после моего рождения мама умерла, поэтому я её совсем не помню. Оказывается, во время Чернобыля она гостила у подруги, в Белоруссии, и схватила смертельную дозу радиации. Из-за этого она, несмотря на все усилия дядюшки, и умерла. И пришлось ему взять все заботы обо мне на себя.

Лет десять назад я тоже начала болеть. Эта также было следствием Чернобыля. Врачи оказались бессильны, поскольку подпорчены были мои гены. И дядюшке пришлось вспомнить свои прежние занятия. Когда-то, ещё в Москве, он работал в засекреченном институте, и занимался секретными медико-биологическими проблемами. Но для завершения моего лечения нужны были деньги. И немалые. Потому он и начал оказывать услуги Костолому. Мучился дядюшка, при этом, несказанно. Терзал себя, психовал, однако, меня на ноги поставил.

А вот что такое брюлики, грины и капуста — так и не узнал…

— Брюлики — это бриллианты, — терпеливо пояснила я дядюшке. — Камушки такие прозрачные. То есть алмазы обработанные. Очень твердые и очень-очень дорогие…

— Так бы и сказали… — дядюшка вздохнул, опустил на глаза маску и бултыхнулся спиной в воду.

Я, естественно, последовала за ним…

Трое сопровождающих с «Мурены» остались ждать нас на десятиметровой отметке, а мы с дядюшкой продолжали погружение. На глубине сорока метров я жестами показала дядюшке, чтобы он остановился, и продолжила погружаться в гордом одиночестве.

Я не знаю, почему не боюсь подводного мрака. Мне хорошо в воде. Наверное, во время погружений во мне пробуждаются инстинкты тысяч поколений наших водных предков.

Дело, предстоящее мне сегодня, казалось почему-то совершенно плевым. Я имею в виду само погружение. Каких-то сто метров, да еще в обогреваемом костюме и с новейшим аквалангом! Правда, в затопленном корабле мне предстояло встретиться с трупами. Что ж, придется пройти и через это. Ведь если мой план удастся, дядюшка сможет закончить свои эксперименты, а я смогу жить дальше, и обеспечивать нашу с ним безопасность…

В полном мраке я все-таки нашла корабль. Дядюшка утверждает, что я обладаю даром акустической локации под водой, присущей дельфинам и прочим китообразным. Но я-то знаю, что всё это чушь собачья. Я обладаю, друзья мои, самым обыкновенным ясновидением. Простите, но другого термина подобрать не смогу. Плюс, — неплохо владею биолокацией. Ведь почувствовала же я «Моздок», когда мы были еще на поверхности и проплывали довольно далеко от него…

Включив оба фонаря, я смогла разглядеть, что судно, в результате взрыва переломилось, практически, пополам. Это существенно облегчало задачу. До сего момента я больше всего раздумывала над тем, как проникну в корабль.

Закрепив в разломе один из двух фонарей, чтобы он освещал перекошенный коридор, я поплыла вдоль кают.

Дело своё проклятый Тарасыч знал недурно: взрывчатка на корабле была заложена грамотно. То есть так, что большинство пассажиров даже не успели покинуть каюты. Восемь несчастных из спасательной шлюпки находились, скорее всего, на верхней палубе, потому и успели спастись.

Для того, получается, чтобы их добили бандиты…

Каюту номер шесть я нашла без особого труда. В коридоре мне встретились два трупа. Они только начали раздуваться, ведь с момента взрыва прошли считанные часы.