Операция «Гильгамеш»

— Женщины могли бы сами вынашивать своих доноров, но у них может сработать инстинкт материнства, несмотря на то, что в последнее время этот инстинкт у многих дам серьезно притуплён. Поэтому, мы работаем только с мужчинами. Но, повторяю: инстинкт материнства у женщин чахнет. Поэтому у нас не будет проблем с суррогатными матерями, готовыми за деньги вынашивать и рожать наших доноров. Естественно, они не будут знать, для каких целей рожают этих чад…

Тима вновь включил проектор, и на экране появились два новорожденных младенца.

— Перед вами — будущие доноры вашего покорного слуги, — Тима церемонно склонил голову. — В течении года появятся доноры еще шестерых наших акционеров. А лет через семнадцать-двадцать мы станем первыми людьми, шагнувшими в бессмертие!..

5. Розалия Николаевна Крейн

— У вас кофе остыл, — Завеса выключил компьютер. — Да и госпожа Крейн заждалась…

— Почему вы сразу не показали мне это?.. — Андрей был настолько ошеломлен увиденным, что с трудом формулировал фразы.

— На то были весьма веские основания… — Аркадий Петрович вручил диск Андрею. — Остальное досмотрите на досуге…

Личный «джип» Ахмеда мчался по улицам Москвы. Вёл его угрюмый кавказец, один из бесчисленных родственников Ахмеда.

Андрей и Аркадий Петрович ехали молча.

День выдался солнечный, и улицы Москвы были полны народа.

— Тормозни здесь, дорогой! — Аркадий Петрович тронул плечо водителя, останавливая «джип» возле Арбатской площади. — Нам по Арбату будет ближе…

— Вы и Ахмеду не доверяете? — спросил Андрей, когда они вышли на Старый Арбат.

— Я себе-то через день доверяю, — Аркадий Петрович остановился возле художника, рисующего иностранную туристку. — Отправляйтесь к госпоже Крейн, а я… Короче, мне к врачу надо. Что-то я совсем расклеился. А о том, что вы сегодня узнали, прошу вас, никому пока не говорите. Даже Широкову… Я ему сам всё расскажу…

Дверь Андрею открыл вежливый молодой человек, говоривший с украинским акцентом. Андрей показал ему журналистское удостоверение, и молодой человек провел его в старомодно обставленную гостиную.

Пару минут спустя в гостиной появилась Розалия Николаевна, сухонькая дама лет шестидесяти.

— Не думала, что кто-нибудь еще помнит о моем существовании, — Розалия Николаевна, натянуто улыбнулась. — Журналисты никогда не баловали меня вниманием. Особенно с тех пор, как меня спровадили на заслуженный отдых.

— Просто так вот, взяли и спровадили?! — доставая блокнот, спросил Андрей.

— Именно. Не без помощи некоторых «добрых людей», разумеется… — Розалия Николаевна задумалась. — Вы что-нибудь слышали про академика Брижинского?

— Ну… Борис Семенович рассказал немного…

— Так вы общались с Борис Семенычем?! — оживилась Розалия Николаевна. — Как он там?! Мы, с ним расстались не совсем корректно, знаете ли… — последние слова Розалия Николаевна сказала со свойственной Борису Семеновичу интонацией.

— Держится молодцом, — сказал Андрей. — Прямо-таки орлом, знаете ли, — добавил он голосом Бориса Семеновича и, видимо, у него это тоже получилось неплохо. Во всяком случае, взгляд Розалии Николаевны потеплел, и в ее поведении исчезла отчужденность.

— Вы хотели рассказать мне что-то о Брижинском, — напомнил Андрей.

— Этот подлец напакостил и мне, и Виктору, — Розалия Николаевна нахмурилась. — И даже Борису Семеновичу… Он присвоил себе плоды наших трудов и, так сказать, лавры…

— Простите, что именно вы имеете в виду?

— Я ведь, дура старая, в этом негодяе первое время души не чаяла! Он казался таким веселым, остроумным… Он был просто душой любой компании. Даже показался мне талантливым и трудолюбивым. А главное: он обладал чутьем на перспективные разработки. Этого у него не отнять. Но вот совесть… Брижинский, по-моему, даже не знает, что это такое! Если бы не он, возможно, я уже тогда по достоинству оценила бы работу Киселева. Характер у Вити был, конечно, не сахар, но он настолько опередил всех!.. Это только теперь стало понятно…

— Извините, Розалия Николаевна, не успеваю конспектировать, можно включить диктофон? — спросил Андрей.

— Да, пожалуйста, я не побоюсь повторить все слово в слово. Даже в лицо этому подонку. По большому счёту, мне плевать на личные обиды, на сломанные судьбы, но этот подлец, фактически, сорвал перспективнейшие исследования и открытия!..

— Честно говоря, не ожидал от ученых такой эмоциональности, — включая диктофон, сказал Андрей.

— Станешь тут эмоциональной… — Розалия Николаевна уставилась на диктофон, словно увидела его впервые в жизни.

И замолчала.

— А в чем все-таки были ваши расхождения с Киселевым? — осторожно спросил Андрей. — Борис Семенович мимоходом обмолвился об этом. Ведь вы, как я понимаю, были его оппонентом?

— И была и остаюсь… Я по-прежнему полагаю, что вмешиваться в генетику человека недопустимо! Это, как с поворотом северных рек, который, слава Богу, в те времена так и не был осуществлён… Природа обязательно отомстит там, где этого совершенно не ждешь. Возможно, конечно, сказывалась некоторая разница в возрасте, поэтому я и была несколько более консервативной. Ведь Витя моложе меня…