Операция «Икс два нуля»

Тут стало так тихо, словно весь город остановился. У меня, честное слово, сердце биться перестало, а в животе было совсем холодно. Ленька Пискунов побледнел, забегал глазами.

— Ты, — сказал он Илюшке, — ты, гад… Ты мне дело хочешь приляпать! — прошипел он и стал походить на уголовника Акулу из той кинокартины, что мы смотрели недавно. Он даже горбатый стал, как верблюд. Я посмотрел на него и подумал: «Вот тебе и не будем сегодня объявлять войну! Ох уж Илюшка!»

— Задавлю! — вдруг как закричит Ленька Пискунов на Илюшку. — Задавлю! — и пошел к нам.

Но мы стояли в шеренгу по одному, и он немножко не дошел до нас: побоялся.

— Порежу! — опять закричал Ленька. — Попишу!

— Ну, это еще бабушка надвое гадала! — сказал Илюшка. — Это мы еще будем посмотреть, а вот ларек ты обворовал!

Илюшка был, конечно, тоже бледный, но не очень испуганный. Когда Ленька Пискунов начал грозиться, Илюшка выпятил нижнюю губу и так держал ее все время, словно бы хотел сказать: «Ах, как он грозится! Ай, как смешно!»

— Ну, ладно! — вдруг совсем тихо сказал Ленька Пискунов. — Вас четверо… Так что я подожду… А ты запомни, Илюшка, что тебе не миновать смерти, если начнешь копать насчет ларька. Ты знаешь меня и моих дружков!

— Очень даже хорошо знаю! — ответил Илюшка и опять выпятил губу. — Ты с этими дружками и обворовал ларек…

— Замолчи! — прошептал Ленька Пискунов. — Замолчи, гад! — И давай так смотреть по сторонам, что я сразу подумал: «Он это обворовал ларек!»

— Ну, ладно! — сказал Илюшка. — Пошли, робя!

Как только он сказал это, так я испугался. Мне стало страшно поворачиваться к Леньке Пискунову спиной. «Как ударит чем-нибудь! — подумал я. — Как ахнет чем-нибудь — не возрадуешься!»

— Так пошли, пошли, робя! — повторил Илюшка. — Чего стоите!

«Эге! — подумал я. — Выходит, не я один боюсь Леньку спиной, а Генка с Валеркой тоже боятся!» Потом мы, конечно, все-таки повернулись к Леньке Пискунову спиной и тихонько пошли. «Сейчас! — думал я. — Сейчас как влепит!» Я закрыл глаза, но оборачиваться к Леньке Пискунову не стал, чтобы он не подумал, что мы трусы.

— Несправедливый человек! — сказал Валерка-Арифметик, когда мы отошли метров на сто. — Я прямо боялся, что он нас чем-нибудь по спинам ударит…

Валерка-Арифметик остановился, маленько помолчал, а потом тихо так спросил:

— Ты как хочешь с ним воевать, Илюшка?

— Уничтожать я его хочу! — ответил Илюшка. — Пусть за все сразу ответит — за инвалида дядю Петра и за ларек…

— Я не то хочу спросить! — перебил его Валерка. — Как мы будем воевать с Ленькой Пискуновым?..

— Насмерть! — ответил Илюшка. — План операции я еще подробно не разработал, но разработаю… Сначала мы, конечно, отомстим за дядю Петю…

— Как это отомстим? — спросил я.

— Всей Ленькиной компании начистим морду… Он же не один был, когда в бензин насыпали песок… Командиром буду я! Кто за то, чтобы я был командиром? — быстро спросил Илюшка и сразу повернулся к Генке Вдовину, который всегда тоже хотел быть командиром. — Ты, Генка, не против того, чтобы я был командиром?

— Нет! — сказал Генка. — Не против!

Это было так удивительно, что Илюшка даже рот раскрыл, а я начал мигать.

— Значит, не против! — обрадовался Илюшка.

— Не против! — сердито сказал Генка. — Командуй себе на здоровье, а я не хочу… Я вообще не хочу воевать с Ленькой Пискуновым. Мне своя жизнь дороже… Раз он вор, значит, он в воровском законе… Я во многих книгах читал, как мстят воры, если они в воровском законе… Вообще ну тебя к черту! Мне своя жизнь дороже… До свидания!

И он пошел себе в сторону города.

— Ну, а вы, робя, что скажете? — как-то жалобно спросил Илюшка. — Вы будете воевать с Ленькой Пискуновым?

— По справедливости бы надо… — сказал Валерка-Арифметик. — А все-таки страшно, Илюшка…

— Трус! — сказал Илюшка. — Трус ты, Арифметик…

— Я не очень, чтобы трус, Илюшка! — спокойно сказал Валерка. Они нас поубивают…

— Ну, а ты, Американец! — вдруг закричал Илюшка, хватая меня за плечо. — Ты что скажешь, Американец!

— Ситуация сложная, Илюшка! — сказал я. — Мне надо крепко подумать, Илюшка…

— Трусы, трусы, трусы, трусы… — стал часто повторять Илюшка. — Трусы, трусы, трусы…

Он стал печальный и маленький ростом. Мне было жалко Илюшку и захотелось что-то сказать ему хорошее, но я не мог придумать, что сказать. Илюшка отошел метров на десять, обернулся к нам и сказал:

— Трусы! Совсем трусы… Как дело дошло до настоящего, так вы стали трусами…

— Справедливо! — сказал Валерка-Арифметик и вздохнул. — Справедливо, но я боюсь…

— Черт возьми их всех в хвост и в гриву, — сказал я.

Я боялся Леньку Пискунова, его дружков, его ножа, хотя не знал точно, есть у Леньки нож или нет. Мне было жалко Илюшку и хотелось побежать за ним, но побежать было страшновато. «Вот какая сложная, непонятная ситуация!» — подумал я.

— Я один пойду войной на Леньку Пискунова, — закричав Илюшка, отойдя совсем далеко от нас.

— Он пойдет! — вздохнул Валерка. — Такой уж человек…

Илюшка Матафонов воюет один