Операция «Каминг-аут»

Парад подходил к концу. С каждой минутой происходящее нравилось Назгулу все меньше. Нет, не то, что показывали по телевизору, это все чепуха. Напрягало, и уже сильно, упорное "молчание ягнят" в связном чате.

Глава 12

Дайми дремала на диване, время от времени приоткрывая глаза и окидывая взглядом винтовку, стоящую на сошках посреди комнаты. Шульгу от трансляции парада уже давно воротило, не спасла даже оживившая кадр собака, сопровождавшая УАЗик "командующего". Но смотреть было нужно — окончание парада без подтверждающего сигнала переводило операцию в другую фазу — эвакуацию.

Ощущая себя охотничьим псом, которого в последний момент не пустили на дичь, Шульга ждал и злился. Сходил на кухню, заварил кофе. Продолжил, не вдумываясь, смотреть, как мимо трибуны проходят торжественным маршем коробки.

Что же могло произойти? На крайней встрече перед отправкой Городецкий предупредил, что есть "много политических факторов", которые могут повлиять на окончательное решение. В конце концов, могла каким-то чудом ожить и Служба Внешней разведки, которой было приказано без объяснения причин отслеживать все перемещения первых лиц ДНР и ЛНР. Если у цели сменился график, то тщательно подготовленная ловушка теряет смысл.

Впрочем, причин для того чтобы операцию отменили были десятки. Но только не у молчания. Вспомнились слова Варяга, мол, командир, ты там сильно не напрягайся, у нас, как всегда, все будет решаться через жопу и в последний момент. Похоже, прав был разведчик, который, если все пройдет хорошо, готовится их встретить на Авдеевской промке.

И как раз в этом была основная причина, заставляющая Шульгу серьезно переживать.

Пока все члены группы находятся на исходных позициях, ликвидацию легко отменить. Он и Дайми возвратят снаряжение во вторую квартиру, где его заберут неведомые помощники, и тихо уедут в Россию. Галл с бригадой поедет в Ростов "на вахту" и с полдороги слиняет. Назгул же свалит по контрабандному коридору.

В Киеве, когда станет понятной причина отбоя, можно перегруппироваться, перепланировать и провести ликвидацию позже. Но без "великого праздника" и парада ее эффект будет намного меньше. Кроме того, в любой иной день, не считая, конечно, первого января, осложняются условия для отхода.

Но даже не это главное. Если сверху дадут отбой, сорвется вторая, тщательно закамуфлированная под первую операция, о которой знали лишь он, Шульга, и Назгул. Ради которой они вдвоем должны были выходить на большую землю через Авдеевскую промзону, где их ждал Варяг и хорошо подготовленный взвод разведчиков.

Прохождение торжественным маршем закончилось, мимо трибуны потекла, ощетинившись транспарантами, негустая река "трудящихся". Спутниковый телефон отозвался принятым сообщением. На экране высветилась одна лишь буква — "S".

Что означал этот код, знали только Шульга и его шеф Городецкий.

Глава 13

Мовсесян быстро шагал по коридору, почти бежал. Его подгоняла, скорее, злость, чем необходимость — хотелось добраться до кабинета, чтобы дать волю накатившему гневу. Его давно так глупо не переигрывали.

Ведь как все утром хорошо начиналось. Использовав заготовленный с ночи важный предлог, попал на прием к президенту раньше Городецкого. Виртуозно перевел беседу от ночной стычки нацгвардейцев с янтарной мафией на события, происходящие в Донецке. Шеф сам завел речь про готовящуюся ликвидацию, попросил остаться, чтобы "послушать обоих".

Продуманный до мелочей разговор, в котором Мовсесян использовал все свое красноречие и двухлетний опыт общения с президентом, сработал — аргументы были настолько железными, что даже Городецкий скис, а шеф нахмурился. Он так делал обычно перед тем, как ответить кому-то отказом.

Как вдруг…

Мовсесян сидел спиной к телевизору, а потому не понял, чему одновременно рассмеялись Городецкий и президент. Но смеялись они весело, синхронно. Корпоративно. Пока разворачивался — потерял темп и нить разговора. Да и на экране не увидел ничего такого особенного. Кто-то из ряженых ДНРовских "генералов" объезжал парадный строй? Оказалось, ржали над преследовавшей машину собакой. Что тут забавного Мовсесян так и не понял, но благоразумно присоединился к веселью.

— Ну, что я вам говорил? — чуть успокоившись, спросил Городецкий. — Клоуны.

— Да уж, ты прав, Виктор! — чуть подумав, сказал президент. — Именно его, и именно сегодня. И, как говорят союзники-американцы, да поможет нам Бог!..

Мовсесян дернул за ручку двери. Зашел в кабинет, глотнул пятьдесят "Мартеля". Наконец, успокоился. Каким образом на решение президента повлияла эта дворняга, он не понял. Однако на будущее следовало проанализировать и учесть.

В древней византийской науке тайной дворцовой власти мелочей не бывает, а в этой области он вполне по праву считал себя настоящим профессором — пересидел в этом самом кабинете трех президентов и, дай бог, пересидит и четвертого. Главное — не делать ошибок и вовремя убирать с дороги камни. И сейчас таким камнем был Городецкий.