Операция «Каминг-аут»

— Что говоришь? — переспросил сидящий рядом Апостол.

— Да ничего, радуюсь за сирийцев. Хорошо его приложили. В интернете вон пишут, что от этого Субботина после прямого попадания «практически ничего не осталось».

— Миной, на КП, на куски? — удивился Апостол. — Да пусть не пишут херню! Мы уточняли, россиянцы своих генералов держат в укрытиях под метровым слоем бетона. Что-то мутят там, как всегда.

— Субботин командовал первым армейским корпусом, — сказал Варяг.

Скрывать истину от комбата, через позиции которого будут выходить Шульга и Назгул, было неправильно и нечестно. Завтра утром, от силы днем, ликвидация российского генерала станет в узких кругах секретом Полишинеля. Почему бы не побаловать боевого товарища такой информацией? Не исключено, что им сегодня придется воевать бок-о-бок, тут взаимное доверие — вопрос жизненно важный.

По ходу дела до комбата дошло, какого хрена к нему на КП прибыл Варяг со вводом разведчиков. Майор восхищенно матюкнулся.

— Тогда понятно. А то я смотрю, из Донецка с пятнадцати часов идут доклады от информаторов, что они там все носятся, как в жопу клюнутые. Их говорящая голова выступила по ящику, рассказала, что на главу республики совершено неудачное покушение. Я подумал опять у них внутренние разборки, но теперь все понятно.

Варяг ограничился тем, что пожал плечами. Мол, думай, как хочешь, я все что мог, то сказал…

Апостол доверие оценил, задумался.

— Сколько у нас времени? Дам команду на усиление по опорникам, если надо запущу пару дронов.

— Не нужно. Пусть будет все как обычно.

— Ладно, тебе виднее.

Варяг прошелся взглядом по мониторам. Да уж, это точно не четырнадцатый, когда ориентировались на местности по гугл-картам, а переговоры вели по мобильной связи. На экраны выводились картинки с камер наблюдения, расставленных по всей зоне ответственности батальона. Отдельная панель показывала состояние многочисленных датчиков по периметру КНП и опорников. Рядом — общая обстановка со спутника. Не такая подробная как в кино, но все-таки…

Через некоторое время к общей картине добавилось изображение с американского беспилотника.

— Любое движение техники засекаем! — похвалился Апостол. — Вот например, полчаса назад на их опорник смена приехала. Ночью, скорее всего, будут проводить разведку прилегающей местности, ты учти.

— Смена — это хорошо, — кивнул Варяг. — Нам бы теперь как-то поближе переместиться. Тепло у вас тут, уютно. Но мне работать, а сам знаешь, тут каждый лишний метр важен…

— До ротного опорника триста шестьдесят метров. Дальше — чистая нейтралка, но пристрелян каждый сантиметр, что ими, что нами. Заметят перемещение двадцати человек — тут же откроют огонь. Если хочешь чтобы без шума — выдвигайся один.

— Согласен. Ладно, скажи связистам, чтобы твой Харрис настроили на мой рабочий канал. Как начнется — дам знать. Ну и предупреди там секреты, чтобы они нас не постреляли.

— Понял. Все сделаю. Берегите себя…

Глава 41

Маршрутка притормозила у бетонного лабиринта, над которым возвышался большой плакат, сообщающий путешественникам, что они имеют счастье пересекать границу между ДНР и ЛНР. Дайми глянула на часы. Если все нормально, Шульга, Галл и Назгул уже покинули город.

Проскочить "границу" транзитом не удалось. Боец «народной милиции» с автоматом на плече, не обращая ни малейшего внимания на протянутые из окошка водителем "документы", сурово махнул в сторону таможенной площадки.

Таможенный пункт между ДНР и ЛНР — символ государственности и, одновременно, источник доходов, был оборудован на месте отжатой заправки на окраине Дебальцево. Место удобное — есть все нужные помещения, туалеты, парковка.

Их отогнали на досмотровую площадку в десятке метров от административного здания, где парились еще пара маршруток, две легковушки с российскими номерами и тентованная фура. Понятно, усиление после шухера. Для местных основание покошмарить проезжих ради дополнительного дохода.

— Выходим с вещами, готовим документы! — объявил, заглянув вовнутрь, таможенник с прицепленным по случаю праздника на грудь бантом оранжево-черной ленты.

Пассажиры безропотно стали вытягиваться на улицу, где их ждал еще один георгиевский кавалер.

Народ из Донецка в Луганск ехал простой, небогатый. Почти все среднего или пенсионного возраста — семейные пары, старики и старухи с "кравчучками" или, как давешняя бабулька, турецкими сумками. Исключение составляли лишь поддатый мужик лет тридцати пяти, Дайми, в полном боевом раскрасе луганской жрицы любви бюджетной категории, да еще одна «коллега по цеху», низкорослая толстушка лет двадцати пяти с бюстом, выпирающим из-под блузки. После полутора часов тряски в машине "коллега" выглядела на удивление свежо и аппетитно.

Таможенники наскоро досмотрели типовых пассажиров, потерзали мужика, затребовав у него телефон и долго пробивая по базе паспорт, после чего сосредоточили внимание на Дайми и толстушке.

— Пошли! — сказал один из таможенников, махнув в сторону здания их паспортами.

Пассажиры — мужчины радостно потянулись на перекур, женщины так же безропотно стали загружаться в машину.