Операция «Катамаран». Падение. После похорон

Фирма предполагала провести первую беседу в Эгесхавне, но Смедер считал, что встреча должна состояться в Копенгагене. «При более тактичных обстоятельствах», сказал Смедер, настаивая на своем предложении. Далее Смедер сообщил, что вышлет проект рационализации деятельности муниципалитета, состоящий из 15 страниц текста. В данный момент этот проект у одного из консультантов фирмы.

Проект состоит из анализа существующих форм и методов управления, включая вопросы делопроизводства и уровня информации. Далее Смедер выдвинул стоимостный анализ преимуществ рационализации, описывая затруднения экономического характера при альтернативных решениях.

На прямой вопрос, заданный Анной, было получено подтверждение. Проект может оцениваться как готовый план, который формально должен быть утвержден экспертом фирмы. Обычно фирма «Мертекс» сама предпринимает анализ и сама разрабатывает рабочую стратегию, но, поскольку Смедер был экспертом в этой области, фирма согласилась на роль консультанта муниципалитета Эгесхавна.

За три дня до первой встречи с «Мертексом» Эрик Смедер упал с балкона восьмого этажа.

Анна позвонила бургомистру и после продолжительной беседы получила одобрение на некоторые практические действия.

Клейнер и Франк были информированы о специальных задачах, которые им предстояло решать, а Поульсен скромно послан на дежурство у главного входа в ратушу. Во избежание всяких случайностей.

В двадцать минут десятого Анна позвонила директору Хольту и сообщила, что ровно в десять будет у него в приемной, чтобы закрыть дело Смедера.

Она отклонила жалостливое замечание Хольта, что у него на это время уже назначено совещание, сказав, что необходимо отменить его, как имеющее лишь локальное значение.

Хольт стал особенно сух, когда она уведомила его, что с этой минуты никто не должен покидать ратушу.

Когда Анна и Франк появились в приемной без двух минут десять и были приняты Хольтом, атмосфера была напряженной. Анна не сделала ничего, чтоб ее разрядить.

Франк остался в приемной, где Ирис Хансен и две другие дамы с удивлением созерцали подготовку к беседе, так нарочито подчеркнутую комиссаром.

Анна отказалась и от кофе, и от булочек в целлофановой упаковке. Даже трубка оставалась незажженной. Она лежала в стороне на письменном столе. У Анны не было оснований для лишних слов.

— Хольт, я говорила по телефону с фирмой «Мертекс», в контакте с которой был Смедер. У них должна была состояться встреча в четверг на той неделе, когда Смедер умер. Вы об этом ничего не сказали.

Хольт поднялся, взял трубку. Он не смог выдержать позу и тон, которые сам выбрал для разговора.

— Вы правы. Я говорил с «Мертексом». Через пару дней после вашего визита.

— Я не получила этой информации. Разве это правильно?

— А откуда я знал, что это имеет значение? Смедер был в курсе многих дел, крупных и мелких, и бог знает чего еще. Я думал, что полиция интересуется смертью Эрика Смедера, а не делами муниципалитета.

В голосе директора слышалась скрытая издевка. Ее можно было понять. Неприятно, когда к тебе так относятся. А он — человек, который всегда окружен уважением, человек, которого не критикуют, предварительно не подумав.

— Но вы узнали, скорее всего из разговора с «Мертексом», что Смедер фактически уже разработал перестройку управления и подготовил 15 страниц проекта для разговора с фирмой?

Хольт внимательно посмотрел на нее. Вокруг глаз собрались морщинки, а лицо словно поехало в одну сторону.

— Понятия не имел. Впервые слышу. Представитель фирмы и не упомянул об этом проекте.

— В это трудно поверить.

— В это придется поверить, — холодно ответил Хольт. — Возможно, они и сказали что-то о том, что встреча была назначена из-за того или другого предложения, но ни слова о готовом проекте, ни тем более сколько в нем страниц.

— И вы до сих пор не слыхали об этом?

— Нет, — ответил Хольт уверенным голосом.

— Я бы хотела немедленно получить доклад Смедера. — Анна почувствовала, как платье под вязаной кофточкой прилипло к спине, но у нее не было сил даже поправить его.

— Но это внутренние бумаги. Вы же знаете, существует закон о служебных тайнах, и чем меньше… — я не знаю, вряд ли я могу их выдать.

К счастью, Анна побывала у прокурора до разговора с директором.

— Доклад, безусловно, внутренний материал с точки зрения закона, но едва ли он содержит что-то, что может требовать долга молчания. Если власти захотят, власти узнают. Кстати, у меня есть разрешение.

— Ага, — ответил задетый Хольт. — Это другое дело. Сейчас принесу дело. Оно должно быть отмечено в журнале. Я попробую найти его.

Голос Анны был необычно сух:

— Пожалуйста, оставайтесь здесь и потребуйте принести бумаги, как вы всегда требуете.

Анна кивнула в сторону телефона. Хольт потянулся, взял трубку прямого провода:

— Ирис, принесите, пожалуйста, дело о рационализации, которое вел Смедер. Оно наверняка зарегистрировано в журнале.

Когда Ирис Хансен отворила дверь архива, там с делом в руках сидел высокий широкоплечий человек.

— Вот бумаги, фру Хансен, — сказал Клейнер. — Отнесите их наверх и никому не говорите, что я тут.