Операция «Хамелеон»

Войтович внимательно огляделся. Рест‑хаус спал. Празднества на стадионе закончились около трех, и все легли спать только под утро.

— Иди в дом, — протиснулся Петр из‑за спины Войтовича. — Это действительно моя машина…

— А ты привыкаешь… к должности, — с видимым облегчением пошутил Анджей и шутливо ткнул его кулаком в бок. — Ладно! Отправляйся же… особа, облеченная доверием. Президент не иначе как желает с тобой позавтракать. Судя по физиономиям духовных отцов народа идонго, интеллектуальную беседу вести с ними невозможно, а уж Шопена их и вовсе не заставишь слушать. Диктофончик… не забыл?

Петр кивнул и досадливо поморщился. Неужели же Анджей, который накануне так внимательно прослушивал запись разговора с Эбахоном, не хочет понять серьезности положения? Или не верит, что самозваный президент может привести в исполнение свои угрозы?

Петр вздохнул и взглянул на поляка. Лицо Анджея было серьезно.

Увидев вышедших на крыльцо, шофер поспешно выскочил из машины, бросил сигарету и козырнул:

— Доброе утро, господин советник!

Это был вчерашний солдат, Петр уже знал, что его зовут Осагие Лоусон, что ему двадцать лет и что в армию пошел добровольцем, с семнадцати, рассчитывая бесплатно приобрести профессию шофера.

Лоусон улыбался, лицо его было доверчивым и открытым. Он предупредительно распахнул дверцу машины…

— Надеюсь, я там долго не задержусь! — крикнул Петр Войтовичу, садясь в «мерседес».

Анджей молча поднял руку и помахал в ответ.

Шоссе, на которое Лоусон вывел «мерседес», считалось когда‑то первоклассным, но с годами тропические ливни основательно его подпортили, и теперь приходилось осторожно объезжать коварные выбоины, заполненные доверху водой, скрывающей их глубину.

Одна сторона дороги прижималась к отвесным скалам, другая — к откосу, поросшему густым кустарником, асфальтовой ленты едва‑едва хватало, чтобы могли разъехаться две легковые машины. И поэтому, когда за одним из поворотов показался пятнистый «джип», стоящий как раз посредине шоссе, Лоусон вынужден был остановиться.

Возле «джипа» курили европейцы в форме десантников. Рукава их расстегнутых курток были закатаны по локоть, на груди болтались автоматы.

Высокий парень шагнул навстречу «мерседесу» и поднял руку:

— Стой! Приехали!

— Кувье?

Да, это был бельгиец, которого Петр видел сначала в Луисе, а потом вчера в баре рест‑хауса.

Кувье дружелюбно оскалил крупные белые зубы и коснулся двумя пальцами своего лихо сдвинутого набок малинового берета:

— Доброе утро, мистер Николаев! Петр открыл дверцу.

— Отчаянный парень, ребята! — сказал Кувье, указывая на него взглядом остальным наемникам, все еще стоявшим у «джипа», и хлопнул Петра по плечу. — Вот с кем я бы хотел выпить в нашей берлоге.

Он захохотал, поскреб щетинистую щеку, словно обдумывая эту мысль, потом лукаво подмигнул Петру:

— А что? Если в этой проклятой стране белый не будет держаться белого… Так как насчет выпить с моими парнями? Нас подняли ни свет ни заря и гонят… даже страшно сказать куда! Бррр! — Он передернул плечами. — Там нельзя оставаться непроспиртованным ни одной секунды!

— Меня вот тоже… — Петр кивнул на притихшего за рулем Лоусона, — подняли с постели. И куда бы, вы думали? — Он подмигнул шоферу: — Скажи‑ка, парень, кто нас поднял в такую рань?

— Господина советника ждет его превосходительство президент республики, — заикаясь от страха, еле выговорил Лоусон. — Мне приказали…

— Чепуха! — усмехнулся бельгиец. — Здесь приказываю я. Так что, мистер Николаев? Едем с нами?

В голосе его были повелительные нотки, и Петр почуял недоброе.

— Похищение? — сухо спросил он.

— Нет, всего лишь приглашение на дружескую выпивку, — с холодной любезностью уточнил Кувье. — Прошу!

— С президентом вы будете объясняться сами!

Сказав это, Петр вернулся на свое место на заднем сиденье. Бельгиец бесцеремонно плюхнулся рядом.

— Вперед, малыш! — приказал он шоферу. — Держи за моими ребятами, да без глупостей! Ты меня понял?

Остальные, увидев, что Петр и бельгиец сели в «мерседес», поспешно вскочили в свой «джип» и рванули с места так, что их машина, с ходу влетев в первую же выбоину, подпрыгнула над землей чуть ли не на полметра.

— Дикари! — весело возмутился Кувье. — А машинишка‑то ведь новенькая! Угробят, через неделю угробят!

И укоризненно покачал головой.

Через несколько минут обе машины подъехали к развилке: дорога налево вела вниз, в Обоко, направо — в холмы, в глубинные районы Поречья.

«Джип», не сбавляя скорости, свернул направо. Лоусон последовал за ним, и Петр, в глубине души все еще надеявшийся, что все это всего лишь дурная шутка, понял, что «джип» оказался в этот ранний час на шоссе совсем не случайно.

— Надеюсь, вы не задумали пересечь Сахару? — спросил он, стараясь, чтобы его голос звучал как можно насмешливее.

— Честно говоря, я предпочел бы Сахару той дыре, в которую нас запихнул ваш друг — господин президент, — искренне вырвалось у Кувье. — Вы бывали когда‑нибудь в Мвахии?

— Мвахия? Лепрозорий? Колония для прокаженных?

— Эти умники… в Обоко… решили разместить нас под защитой, так сказать, Красного Креста и ООН.