Операция «Химера» (СИ)

— У вас все хорошо? Ничего нигде не болит? Животы не крутит? Не тошнит? Не ломит?! Ай, я дура старая, поверила этой врунье Светке, взяла хлеб, а он, наверное, вчерашний был! В остальном–то я целиком уверена, здесь все свое, домашнее, свеженькое, только что открытое, а до тех пор намертво запечатанное, годами проверенное, ни вздутия, ни потека нигде, я же ж инспектора дорогого потчевать собиралась, а ну как у гостей у кого реакция незапланированная! Ох! Ах!

— Ерик, — мрачно позвал Рой. — А теперь уже не хочешь ничего рассказать?

— Так что только хлеб, только хлеб её проклятущий, ничего же больше быть не могло! Грибочки сама собирала, сама солила, сама пробовала. Салатики тоже все попробовала, как и пирожки, как и огурчики солененькие. Капустку тоже ела, сама, прямо вот перед подачей на стол, а еще с утра, как только узнала, что инспектор к нам приехал, районный, из центра, Рой Петровичем зовут, правда, Рой Петрович? Селедочку–то, селедочку, ох, — не дожидаясь ответа продолжила она причитания, — сама лично мариновала, у меня рецептик еще от Леночки остался, так им даже снулую оживить можно, а у меня свеженькая, ну вот просто морем благоухающая…

— Сама ловила, — предположил Николай, сообразив, видимо, о чем речь.

Рой, в отличие от него, пока не догонял — больше всего ему сейчас хотелось просто задушевно посмотреть в глаза напарнику. Молчавшему, кстати, как та самая селедка под фирменным маринадом Леночки, насколько Рой помнил — жены гарнизонного кого–то там.

— А? — осеклась Марь Филипповна. — Нет, конечно, ну ты тоже, Коля, как напьешься, так как скажешь, хоть стой, хоть падай. В общем, все ели, все целы, да только хлеб–то, наверное, одна Верочка и брала! — она снова набрала полную грудь воздуха. Видимо, для следующей порции таких же ярких и бессмысленных высказываний.

— Я брал, — пожал плечами Димитрий, тоже уяснив суть монолога.

Марь Филипповна подавилась набранным в легкие воздухом:

— И… И как ты?

— Да, вроде бы, нормально, — под настороженными взглядами Димитрий прислушался к себе и подтвердил: — В полном порядке, только переел немного.

Он еще чуть–чуть подумал и неожиданно икнул в полной тишине.

— Ох ты ж! — прямо–таки взвилась Марь Филипповна, явно поймав за хвост промелькнувшую идею. — Так это ж у вас, алкаши прокля… то есть, — пробежавшись взглядом по комнате и наткнувшись на Роя, молниеносно сменила она пластинку, — это же ж, Коля, все твоя дезинфекция! Самогончик–то, видать, нам всем услугу оказал, а? — она всплеснул руками и выдохнула. Чуть пополам не согнулась и в колени не уперлась на манер бегунов–марафонцев. — Наливай, дорогой, наливай, Коленька, сейчас выпью и дальше побегу, за марганцовочкой, да за травками, какие найду.

— А что случилось? — осторожно поинтересовался Рой, отчаявшись добиться от напарника хоть какого–то отклика.

Марь Филипповна заполошно глотнула кислорода и снова поперхнулась.

— Вера Дмитриевна, насколько я понял, пищевое отравление получила, — задумчиво поведал свою версию случившегося Николай. — Что–то не то здесь у нас съела, — пояснил он для совсем уж тугодумов.

— Ерик! — ахнул Рой.

— А что такое? — одновременно с Марь Филипповной ожил напарник.

— Да ты гений! — под взрыв негодования, пополам с новыми заверениями в самой наисвежайшей свежести использованных в пищу продуктов, мысленно зааплодировал Рой. — Шеф нас, разумеется, не похвалит, но я бы и сам сходу до такого не додумался.

— Это точно, — из–под телевизора донесся такой всплеск самодовольства, что Рой не удивился бы, улови его кто из присутствующих.

К счастью, присутствующие были очень заняты — Марь Филипповна по второму кругу расписывала процесс приобретения и приготовления каждого ингредиента; подогретый алкоголем Николай с серьезным лицом задавал на редкость ехидные наводящие вопросы, а Димитрий изо всех сил старался не хихикать после очередной поданной реплики.

— Ай, да ну вас, — наконец, до Марь Филипповны дошло, что над ней подтрунивают. — Некогда мне. Налил — говори тост, и я побежала, а то тошнит Верочку, вот прям очень сильно, совсем с лица спала, как бы рвать не начало.

— Нормально, — оценил обстановку окончательно раздухарившийся Николай. Рой даже знал причину такой вот внезапно проявившейся разухабистости — очень вескую причину, с уважением заглядывающую завхозу в глаза и ловящую каждое слово. — Нет, ну никакой справедливости — я наливал, и я же еще тост придумывай.

Видимо, сам себе он сейчас казался очень остроумным.

— А что тут придумывать? — весело пришел на выручку Рой. — Тут само собой напрашивается, правда, Марь Филипповна? За здоровье, — сцапав стопку, провозгласил он.

— Твоя правда, — сухо кивнула Марь Филипповна. Лихо опрокинула содержимое в рот, зажмурилась, помахала перед собой растопыренной ладошкой и глубоко втянула воздух. — А с тобой мы еще разберемся, — сипло пообещала она Николаю, с некоторым сомнением пошарив глазами по столу. — Все тут свежее, все! — гордо заключила она.